Ежедневно столица Мордовии производит три тысячи кубов мусора. Во всяком случае, на городской полигон твердых бытовых отходов поступает именно столько. Колонны мусоровозов движутся в направлении главной городской свалки круглые сутки. Здесь их встречают, разгружают, дезинфицируют и отправляют в обратный путь. Что дальше происходит с отходами? Почему в дождь они горят, а в жару источают зловония? И каков вообще ресурс работы городского полигона? Ответ на эти вопросы спецкор «ИМ» искал вместе с активистами Общероссийского народного фронта.
«Больше ста грузовиков в сутки!»
Груженый доверху строительным хламом грузовик аккуратно заезжает в окантованную бетоном лужу.
— Ему дороги что ли мало? – интересуюсь у работников полигона.
— Так надо! – объясняют мне. — Это же не просто лужа, это – специальная дезинфицирующая ванна. Каждый выезжающий отсюда мусоровоз должен по ней проехать. Чтобы обеззаразить резину.
Первая очередь городского полигона ТБО, что раскинулся на пятидесяти гектарах в Лямбирском районе Мордовии, была введена в строй в 1986 году. Изначально планировалось, что отходы сюда будет свозить только Саранск. Но отсутствие собственных свалок в районах Мордовии привело к тому, что сегодня мусор сюда поставляет не только город, но и еще десять районов республики. Никто не может сказать, сколько точно здесь хранится отходов. До недавнего времени никакого весового контроля приезжающие грузовики не проходили. Весы сделали совсем недавно, но еще не ввели в эксплуатацию. Осталось еще электричество подвести.
— В сутки сюда больше ста мусоровозов приезжают, — говорит директор полигона Евгений Клоков. – Около трех тысяч кубов мусора! Сами можете посчитать, сколько выходит в месяц, а сколько в год!
«В дождь мусор горит!»
В последние несколько лет полигон ТБО стал настоящей головной болью для жителей Саранска.
— В прошлом году к нам поступало много жалоб на неприятный запах от горожан, — говорит руководитель регионального исполкома ОНФ РМ Наталья Сайгачева. – В этом году их стало меньше, но…
На свалке как могут, борются с последствиями гниения отходов, но полностью ликвидировать зловония невозможно.
— Работы ведутся ежедневно, — говорит директор казенного учреждения «Дирекция коммунального хозяйства и благоустройства» Дмитрий Дергунов. – Производится изоляция мусора грунтом, сейчас никаких запахов нет. Но тут многое зависит от погоды. Проблемы для нас и для жителей города начинаются во время дождей. Из-за химической реакции происходит самовозгорание отходов. Несколько лет назад с подобными процессами пытались бороться с помощью пожарных машин. Пока не сообразили, что вода для свалки, как бензин для костра. Теперь очаги возгорания засыпаем грунтом. Техника здесь работает каждый день.
Шум тракторных моторов действительно доносится издалека. Но на просьбу понаблюдать за работой бульдозеров руководство полигона отвечает категорическим отказом.
— В некоторых точках глубина составляет тринадцать метров! – продолжает Дмитрий Дергунов. – Можно просто провалиться. А вот выбраться назад уже не получится. У нас даже техника всегда работает попарно. Бывали случаи, когда трактор проваливался, так его вторым бульдозером вытаскивать приходилось.
По словам Дмитрия Дергунова, загруженность городского полигона ТБО на сегодняшний день составляет 93 процента. Проще говоря, еще чуть-чуть, и вывозить мусор будет попросту некуда.
— В соответствии с терсхемой по обращению с ТКО, полигон подлежит закрытию и рекультивации в 2025 году, — продолжает Дмитрий Дергунов. – Но случится это или нет – большой вопрос. Дело в том, что на рекультивацию необходимо полмиллиарда рублей. Разработка одной только проектно-сметной документации требует тридцати пяти миллионов! Ведь нужно брать пробы, проводить соответствующие исследования, а это все недешево.
В общую кучу!
— Ладно, если не передумал, проведем тебя на территорию, но только в сопровождении, — соглашается Дмитрий Дергунов.
Выдвигаемся втроем: я, директор полигона Евгений Клоков и поджарый сероватый кобелек. Собак здесь не просто много, их тут тьма! Углубляемся на километр внутрь свалки, а лай все не замолкает. Площадь полигона разбита на двенадцать рабочих карт. На каждой из них хозяйничает своя стайка. Раньше здесь еще бомжи жили и копатели промышляли, но в последнее время вопросам безопасности здесь стали уделять повышенное внимание.
— Территория полигона по периметру обрыта глубоким рвом, — говорит сопровождающий. — Пока перелезешь, пожалеешь что пришел! Плюс охрана!
Чем глубже уходим внутрь полигона, тем сильнее я мысленно благодарю сотрудников ОНФ, вручивших мне дополнительную защитную маску. Густой аромат помоев пропитывает одежду, липнет к рукам, а грузовики все едут и едут.
— Это от них как раз запах идет, — поясняет Евгений Клоков. – Отходы-то мы практически сразу грунтом заваливаем.
Наконец, замечаю два работающих трактора. Бульдозеры старательно смешивают с землей все, что еще несколько часов назад валялось в мусорных ведрах городских квартир, в урнах на улицах, в подворотнях, на стройках, в гаражах! Словом, все, что удается собрать, свозится сюда, в общую кучу. Только оказавшись здесь, понимаешь, что заявления о необходимости раздельного сбора мусора и такой же утилизации, если и превратятся в действия, то очень не скоро. Над подобными вопросами на полигоне добродушно посмеиваются.
— У тебя дома сколько мусорных ведер? – интересуется Евгений Клоков.
— Одно!
— И у меня одно. А теперь представь, что тебе нужно будет четыре ведра на кухне поставить!
— Я не готов к такому!
— И я не готов! И мало кто готов! Потому и работаем вот так!
Кадры решают все!
Тем же макаром возвращаемся назад. Привязавшаяся в начале пути собака не отстает. У гаражей, где пара мужиков в спецовках с надписью «Саранск – комфортный город» ремонтирует поломавшийся бульдозер, нас лаем встречает новая стая. Но собаки – далеко не главная проблема, нависшая над городским полигоном. И даже почти предельная загруженность – тоже не главная. Главная, как здесь говорят, — это люди. Точнее, их отсутствие. Молодежь работать на свалку не идет. А пожилые – не вечны!
— Кадры решают все! – соглашается Дмитрий Дергунов. – Вот пройдет еще несколько лет, уйдут старики на пенсию, и здесь просто некому работать будет!
