Мы рассказываем о заслуженном строителе Ковалеве Николае Максимовиче.
Мы рассказываем о заслуженном строителе Ковалеве Николае Максимовиче (19.12.1929 – 13.10.2010). Родился в селе Белый Ключ бывшего Большевьясского, ныне Лунинского района Пензенской области. В 1948 году окончил Старотурдаковскую среднюю школу Кочкуровского района Мордовии и поступил учиться в Пензенский строительный техникум, который окончил в 1951 году. Направлен на работу в Саранск. С 1951 года – мастер, и.о. прораба, прораб, и.о. старшего прораба, старший прораб стройтреста № 13, в 1960-63 гг. – главный инженер треста «Транспецстрой», 1964-68 – инженер управления «Мордовстрой», инженер, зам. начальника ПТО, главный технолог треста «Мордовпромстрой» («Саранскжилстрой» – СЖС), с 1969 года – главный инженер, 1975 – начальник СУ-10 СЖС, 1981 – зам. управляющего трестом СЖС, 1982 – главный инженер треста «Оргтехстрой», 1988-90 – управляющий этим трестом.
Награжден медалями «За доблестный труд в Великой Отечественной войне», «За доблестный труд. В ознаменование 100-летия со дня рождения В.И.Ленина», «Ветеран труда», «30 лет Победы», а также к 40, 50, 60-летию Победы в Великой Отечественной войне», нагрудными знаками «Отличник социалистического соревнования» Министерства строительства СССР, РСФСР, Почетными грамотами, в т.ч. Президиума Верховного Совета Мордовии. Ветеран войны (труженик тыла) и труда.
Ловлю себя на мысли: отправляясь куда-то по улицам родного Саранска, начинаю считать этажи домов. Если их восемь или девять – легко определить. А вот есть такие, что нетрудно ошибиться: двенадцать или четырнадцать? А может, шестнадцать? Семнадцать? А сколько их в новом корпусе университета? В жилкомплексе «Онегин»? Бездельное занятие, чего просто не могло быть раньше. Скажем, в начале 50-х, когда кирпичных зданий в городе было не больше, чем пальцев на руках.
Однако, деревенскому мальчишке, впервые приехавшему в Саранск в послевоенные годы на лыжные соревнования, он показался ну очень большим! Это не Старые Турдаки Кочкуровского района, где он учился в школе. И тем более его родное село Белый Ключ на границе Пензенской области с Мордовией. Тогда этот мальчишка, Ковалёв Николай, и не думал, что судьба его так тесно свяжет именно с этим городом. Да и не только ему, просто не представлялось, какие изменения произойдут в Саранске. И надо сказать, не без его участия.
В 1950 году бывший уездный город Пензенской губернии, а теперь столица Мордовской автономной республики город Саранск, население которого составляло 50 тысяч жителей, получил толчок к развитию. Здесь был создан строительно-монтажный трест № 13 (повезло Саранску с 13-м числом – теперь это регион с таким же номером. Авт.). Толчок-то, надо сказать, был довольно слабенький: в наличии у вновь созданного треста были лишь две грузовые машины и один автокран. С трудом подыскали для него место: близко от железнодорожного вокзала в новом, еще даже без отделки доме (теперь это дом № 1 по ул. Васенко). Когда первого управляющего трестом Андрея Васильевича Наконечного спрашивали, почему его, военного, назначили на эту должность и почему тресту дали № 13 – ведь 12-го не было? Он говорил:
– Да если бы не погоны, разве бы я сюда приехал? Почему 13-й номер? Может, не верили, что не рассыплется…
Не рассыпался. Собрался коллектив, привлекались толковые, разбирающиеся в строительстве люди, создавались работоспособные подразделения. И в 1951 году в коллектив треста были направлены первые молодые специалисты – четверо выпускников Пензенского строительного техникума. Одним из них был тот самый школьник, на лыжах приезжавший в Саранск – Ковалёв Николай Максимович. Попал он сюда вовсе не случайно: была возможность уехать в Москву, Ленинград, на побережье Чёрного моря – строители были нужны везде. По приказу И.В.Сталина их даже не брали в армию. Но при распределении Ковалёв Н.М. выбрал Саранск. Председателя комиссии выбор удивил:
– Саранск? Да этот город никто и не знает!
– Поближе к дому, – коротко ответил Ковалёв.
– Тогда, конечно, – согласился председатель комиссии – главный инженер в те времена Главприволжстроя Репенко.
Так Николай Ковалёв был назначен мастером УНР-211 (участок начальника работ) треста № 13.
Его уже нельзя было назвать «зелёным». Двенадцати лет оставшийся без отца, который погиб на фронте, он наряду со взрослыми без устали трудился в колхозе и на своём приусадебном участке – даже учёбу на два года бросал. Недаром вместе с матерью Надеждой Тимофеевной в 1946 году, 16 лет от роду, был награжден медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне».
Он единственный из ровесников окончил Старотурдаковскую десятилетку (закона об обязательном среднем образовании тогда ещё не было). При этом износил не одну пару собственноручно изготовленных лаптей. И сам заработал хоть на какую-то одежду, чтобы продолжить образование. В институт поступать не решился: получишь на экзамене тройку – стипендии не будет. А на что жить? Думал пойти в техникум и стать агрономом. Но один из его будущих преподавателей так расписал преимущества строительной профессии, что уговорил парня поступить именно к ним. Да и добираться до этого техникума было проще, чем до сельскохозяйственного.
Вот так его мать, солдатская вдова, положила на тачку немудреные пожитки – сухари, картошку и проводила сына за 40 километров до железнодорожной станции Лунино. А дальше поезд довез до Пензы.
Надо сказать, за все три года учёбы мать ни разу не навещала сына. Говорила: «Лучше я эту трёшку (3 рубля) соблюду да ему отдам».
Знания в техникуме давали неплохие. Студенты попутно осваивали и рабочие профессии.
В Саранске молодых специалистов поселили в единственной тогда гостинице «Центральная» на Советской улице – теперь на её месте возвышается православный собор святого праведного воина Феодора Ушакова.
В работу включились без раскачки. На стройке молодого мастера, серьёзного парня сразу стали называть по имени-отчеству. Это даже задевало его непосредственного начальника – прораба В.В. Диалектова, которого все звали просто «Володя».
– Да твои имя-отчество на морозе сразу и не выговоришь – Всеволод Валерьянович! – смеялся уже подружившийся с Диалектовым Ковалёв. Да и тот всё чаще называл друга не просто «Коля», а «Максимыч». Так и пошло «Максимыч».
В мастерах он ходил недолго. С.В.В. Диалектовым строил двухэтажные каркасные дома Жилгородка стройтреста № 13 на окраине города (конец улицы Коммунистической). На вопросы, как это делалось, отвечал: на стройку принимались плотники с близлежащих сел. Они сколачивали каркасы из брёвен, обивали с двух сторон досками. Внутрь насыпали шлак, опилки, песок и прочее, – потом шла отделка – штукатурили по дранке (решетки из тонких реек), белили-красили, и дом готов. Кирпича не было, его в основном привозили из Чувашии, вот и выходили из положения.
Было построено десять таких домов. В одном из них выделили комнату молодым мастерам. В этой же трёхкомнатной квартире две другие комнаты занимал с семьёй уже опытный руководитель стройки Василий Арсентьевич Мануилов. (Надо сказать, с тех пор он всегда очень хорошо, по-отцовски относился к Ковалёву). Эти дома строились в расчёте на 25 лет. Но они простояли почти три срока! И только недавно вместо них возвели многоэтажки (можно посчитать этажи). И уже стали забывать прежнее название этого района – «Жилгородок». Вот такой был этап в строительстве нашего города. Надо сказать, начальный, когда накапливался опыт, и приходилось многому учиться.
Так, из Москвы был вызван отличный каменщик Сидор Евстигнеевич Нуждин – впоследствии Герой Социалистического Труда. Собрав бригаду из женщин-колхозниц, он прямо на стройке учил их секретам своей профессии. И дело двигалось. Во всем тресте квалифицированных каменщиков было всего четверо. Сидор Евстигнеевич, конечно, был лучшим – главная опора прораба. Большим старанием отличались и бригады штукатуров во главе Г.Шкляруком, Б.Сентюриной и Д.Федотовым.
Кирпича не хватало. Свой, местный выпускали на сезонных заводиках. Требовалось же его много. Но строительство нового завода сильно затягивалось. И руководство треста решило мастера Н.М. Ковалёва в качестве прораба – уже шестого – послать на этот объект.
– Прихожу, а женщины-рабочие сидят, – рассказывал Николай Максимович. – Спрашиваю, вы почему не работаете?
– А ты кто такой?
– Я ваш новый прораб.
– Как те ушли, так и ты уйдешь!
Разозлившись, Ковалёв врезал: «Прежде вас разгоню, и лишь потом сам уйду!»
Разгонять никого не пришлось – завод был достроен и стал давать продукцию – уже свой, мордовский кирпич. А ведь за все время работы на этом объекте Николай Максимович каждое утро ходил туда пешком с Жилгородка, успевая прийти раньше всех. Теперешних улиц Титова и Гагарина в помине не было: параллельно ул. Коммунистической тянулся глубокий овраг. Вот и приходилось делать такую «утреннюю зарядку». Да и работа была не сидячая. Недаром сапожный мастер, чинивший Ковалёву обувь, говорил ему:
– Здоров ты на ногу, Максимыч!
Правда, ходить приходилось в основном в сапогах – в городе была непролазная грязь, а деревянные тротуары – только в центре.
Сколько потом было ещё разных объектов!
Работа работой, но стремление выйти из надоевшей общаги, когда даже купленный радиоприёмник крутят кому не лень, поддержал кадровик и секретарь парторганизации треста Николай Александрович Антонов. «Успокоил»: комнат нет. И предложил Ковалёву с кем-то из коллег, кого он выберет, перебраться в двухкомнатную квартиру почти в том же районе, но уже в кирпичном доме. Тот компаньон, правда, вскоре женился, и у них должен был родиться ребёнок. Оставив ему квартиру, хотя она была записана на него, Ковалёв вместе с переехавшей к нему матерью переселился в одну комнату с общей кухней с двумя каменщицами из его же участка и их дочерьми на бывшей улице Дачной (теперь Г.Титова).
Интересно, но преимущество маленького города ещё и в том, что почти все друг друга знают. Поскольку Ковалёв не терял связи с малой родиной, в Саранске земляки тоже его навещали, особенно после того, как он перевел к себе мать, тётку Надёжу. Одна женщина из Белого Ключа, приехав сюда и не зная адреса, шла и спрашивала, не скажут ли ей, где прораб Ковалёв живет? И ведь нашла!
А город всё разрастался. Забот у строителей всё прибавлялось. Работать приходилось от темна до темна – в две смены и почти без выходных. И очень старались, помогая друг другу и добиваясь рекордных результатов. Конечно, многое зависело от прораба, который приходил задолго до начала смены, чтобы осмотреть рабочее место и принять меры для бесперебойной работы в течение всего дня. Николай Максимович умело распределял силы, использовал все возможности для производительного труда. Он никогда ни перед кем не лебезил, не пресмыкался, мог, если надо, аргументированно и твёрдо возразить начальству. Был ровен в отношениях с рабочими, но не допускал разгильдяйства и пьянки. Примером дисциплинированности был сам. С начала своей трудовой деятельности определил для себя два таких правила: 1) Лучше плохой работник, чем никакого. 2) Не груби подчинённому. Сегодня он у тебя в подчинении, а завтра ты у него подчинённым будешь.
С начальством было по-разному. Не раз вспыхивали горячие споры между прорабом и начальником УНР-211 Даниеляном Р.Е. Убеждённый в своей правоте, и исчерпав все аргументы, Ковалёв Н.М. подавал заявление об увольнении, твёрдо намереваясь уйти. И Рубен Эрвандович (его почти все называли просто «Рубен Иванович») сдавался. Со своим армянским акцентом, говоря о себе во множественном числе, выдавал: «Ми погорячились. Работайте». И заявление не подписывал.
И какой же тёплой была встреча этих людей через много лет, когда Р.Э.Даниелян уже жил и работал в Геленджике, приезжал и в Саранск. Старший из двоих неожиданно признался:
– Ми дураки были. Ми зря ругались. Ви, Диалектов хорошо работали. Ви нам авторитет создавали.
И как интересно было наблюдать за этой встречей, слушать воспоминания строителей Большого Саранска!
Но это потом, спустя годы. А пока – рабочие будни. Руководство УНР-211 – надо отдать должное – доверяло молодому специалисту, посылая его на самые ответственные объекты, зная, что он всё сделает качественно и в срок. И это сейчас можно удивляться, что за 9 лет впервые он, наконец, получил отпуск летом. Только зря радовался: отпуск тут же прервали – надо было проложить закрытую теплотрассу от ТЭЦ-2 до завода медпрепаратов протяжённостью 3 км 600 метров. Да и сам завод, совместно с
В.В. Диалектовым, он начал строить в чистом поле с первого колышка. Из-за прерванного отпуска, конечно, расстроился. Но куда денешься, когда сам управляющий А.В. Наконечный обратился: «Ну, постарайся, Коля!»
Пришлось постараться. Надо было вырыть траншеи, уложить железобетонные короба. А как, чем? Кранов не хватало. И Ковалёв придумал: заказал несколько самосвалов, попросил водителей крайне осторожно отпускать кузов, чтобы при разгрузке не случилось поломок. Ему не раз приходилось принимать нестандартные решения. На этом объекте, правда, рабочей силы хватало: сюда прислали студенческие строительные отряды. К новому 1960 году объект был пущен в эксплуатацию.
Этот год стал особенным в жизни Николая Максимовича. И потом он не раз благодарил судьбу за этот прерванный отпуск. В январе 1960 года Ковалёву Н.М. дали путевку в Дом отдыха «Моховые горы» Горьковской, теперь Нижегородской области. Поселились вместе с другими в бывшей даче знаменитого баса Ф.Шаляпина без особых удобств – в большой комнате на первом этаже мужчины, на втором – над ними – женщины, в том числе две студентки-выпускницы Мордовского университета. Так произошло знакомство с будущей женой о чём та, то есть я, тогда и не подозревала. Подумаешь, дяденька из Саранска внимание оказал. Учил кататься на коньках, что сам умел блестяще. Вместе объезжали окрестности на лыжах. Но упорство, настойчивость, при этом тактичность, такое искреннее чувство уже вполне зрелого 30-летнего мужчины растопили сердце вначале не принимавшей ухаживания девушки-гордячки. И если до этого у сильно занятого строителя, казалось, не было времени для устройства личной жизни, то уже 1 мая 1960 года состоялась свадьба.
Молодую жену Николай Максимович привёл в двухкомнатную квартиру в новом доме по ул. Полежаева, где жил опять же вместе с мамой. Но ему потом не раз напоминали, что он не выдержал даже положенных на свадьбу три дня: побежал на свой объект – строительство завода медпрепаратов. Боялся, как бы без него там не напортачили.
В этой «хрущёвке» родились у нас двое детей: дочь Ольга и сын Владимир. Здесь же пять лет жил с нами племянник Николая Максимовича. Эта квартира была домом и для его младшего брата, Виктора, ставшего потом кандидатом наук, большим специалистом по моющим веществам и главным химиком союзного министерства. Здесь жила, родила ребенка его жена, и находили кров много родственников, знакомых. Временами в этих двух комнатах окнами на север, куда, кстати, не заглядывало солнце, обитало одновременно по 9 человек. Но бывший мастер, прораб, а потом главный инженер стройуправления стеснялся просить другую квартиру. Это, говорили ему, жена и мать слишком терпеливые были.
Что правда, то правда. Однако все-таки чаша терпения переполнилась и не из-за квартиры, а очень масштабного проекта – началась газификация города. Ковалёва Н.М. тогда главного инженера СУ-1 треста «Транспецстрой», назначили ответственным за этот участок работы. И пошло: рытьё траншей, прокладка труб – высокого, среднего, низкого давления. Возник настоящий бум: кому-то надо подвести газ раньше, чем другим. Кого-то раздражают не вовремя засыпанные траншеи. Можно вспомнить лишь такой факт: за одну осень было газифицировано 23 котельных! Своего строителя мы дома просто потеряли. Николай Максимович уходил, когда дети спали, и приходил, уже не видя их. Вернее, они его.
Мне, как жене, было понятно: добром это скорее всего не кончится. Появилась тревога. Я начала «зудеть», что пора взять передышку и надо продолжить учёбу. Поездки на семинары, курсы – этого мало. Того гляди, придёт время – выкинут как выжатый лимон, заменив человеком после вуза. А у него – диплом техника. И всё же «допекла»: в 1963 году объявили набор на заочное отделение Горьковского инженерно-строительного института по специальности «Теплогазоснабжение и вентиляция». Вступительные экзамены сдавать здесь, в нашем университете. После долгих споров о том, что ему, видите ли, придется уйти и с линии и сделаться «конторской крысой», всё-таки пошёл, утянув за собой и своего старшего прораба
А.И. Атянина. Экзамены они сдали, получив положительные оценки. Ну и пришлось писать заявление «по собственному желанию» в связи с учёбой. Зарплата понизилась почти вдвое. Мы со свекровью молчали, понимая, во что втравили. Выручала дача…
Правда, теперь уже студента-заочника отпустили не сразу, задержав почти на месяц. За это время один из городских начальников, отбиваясь от критики (жалобы шли и шли) решил «очиститься», ответив через газету: «Поставлен вопрос о снятии с работы главного инженера Ковалева Н.М…» Хотя отлично знал о его заявлении. Конечно, он ничем не рисковал, заявляя: «Поставлен вопрос…» Репутация, честь человека его не волновали. А я в это время писала для мужа контрольную по истории партии… Так что в жизни далеко не всё шло гладко. Приходилось отвечать и за чужие грехи.
За учёбу наш великовозрастный студент, отец двоих детей взялся рьяно (он просто не привык делать что-то кое-как). Мы переживали, что работу по начертательной геометрии ему пришлось переделывать трижды. Зато намного легче пошли спецпредметы.
От работы Максимыч также не отлынивал. И по конторской лестнице тоже пошёл вверх: от старшего инженера – заместителем начальника ПТО (производственно-технического отдела). Почти всегда ему поручали ездить в Главк на защиту материалов, что ему неплохо удавалось. А тут открылось вечернее отделение инженерно-строительного факультета в Мордовском университете, и в 1966 году Ковалёв с Атяниным перевелись сюда, и вместо третьего курса – сразу на четвертый. Помогла разница в программах. Правда, «хвосты» оставались, но богатейший опыт и настойчивость помогли их ликвидировать. Мало того, когда дело дошло до защиты дипломных проектов, их руководитель, ссылаясь на занятость, посылал своих подопечных на консультацию к Ковалёву.
В 1968 году Николай Максимович досрочно получил долгожданный диплом и был утверждён главным технологом треста «Саранскжилстрой». И уже ждало его назначение на должность главного инженера генподрядного СУ-10 треста «Саранскжилстрой», где он проработал 12 лет – сначала главным инженером, а затем – начальником. Этот период работы был, пожалуй, самым плодотворным. Сложился хороший тандем с начальником Косенковым Александром Фомичом, которого он потом и заменил после назначения того управляющим трестом. А в 10-м стройуправлении импульсивный Фомич, умеющий налаживать контакты с руководством, и немногословный Максимыч, более склонный к инженерным решениям, прекрасно дополняли друг друга. Главное – результат. Такие объекты были сданы в строй – настоящее украшение города! Дом печати, Дом пионеров, 10-этажный Дом быта, станция переливания крови, Дом правосудия, картинная галерея (Музей С.Эрьзи) кинотеатр «Победа», стадион, корпуса университета, Дом политпросвещения (теперь – театр оперы и балета), Дом республики, где вместо откачки грунтовых вод насосами Ковалёв Н.М. предложил и настоял – сделать дренаж и ливнёвку, что избавило расширившуюся Советскую площадь от затопления ливнями и половодьем, что раньше случалось.
И это далеко не всё. А первые 9-этажки в городе? Одна – на Юго-Западе, где расположен гастроном «Юбилейный». Другая – на Советской улице, дом № 57. Думается, когда-нибудь на этом доме будет повешена соответствующая табличка… Буквально рядом – типография, а теперь «РИО» – тоже построена СУ-10 под руководством Н.М.Ковалёва.
Кроме того, есть ещё жилые дома, школы, больницы, производственные корпуса – не только в Саранске, но и в Рузаевке, Чамзинке. От начала и до конца Ковалёв Н.М. занимался строительством монолитных домов («Кинг-Конгов») – изготовлением чертежей, опалубки, организацией производства – техническая и производственная часть.
Он ничего не забывал. В заполненной бисерным почерком записной книжке были записаны и составы бригад (лишнюю фамилию не впишут), нормы расхода тех или иных материалов и т.д. – врасплох его застать не удавалось. А эту записную книжку у Максимыча не раз собирались выкрасть. Время от времени там появлялись новые записи. На любом объекте Ковалёв не был гостем, вникал во все детали.
– Сменил было сапоги на штиблеты, – шутил Николай Максимович при переводе его из СУ-10 в кресло зам. управляющего трестом «Саранскжилстрой» по кадрам и быту. – Но не тут-то было!
Три года пришлось провести в Атяшеве на строительстве мясокомбината. А ещё успел прокатиться на первом, пробном рейсе троллейбуса по улицам Саранска (30 декабря 1965 года) как куратор этого проекта от треста «Саранскжилстрой». Среди его значимых объектов и аэропорт.
Его звали энциклопедией Саранских строек. Н.М. Ковалёв отлично помнил, где, что, когда и кем был построен тот или иной объект, какие коммуникации и в каком месте проложены.
Увлекаясь фотографией, даже цветными снимками, Н.М. Ковалёв хотел сделать фотоальбом всех своих объектов. Не успел. Правда, под его диктовку удалось составить их список – получилось почти 4 страницы. Это просто перечисление, где «школы», «жилые дома» одной строчкой. Вот такое богатое наследие оказалось, как я его называла, у «самого заслуженного незаслуженного строителя» Ковалёва Николая Максимовича за 40 лет его работы на стройках Саранска и республики. Плюс к тому – передача богатейшего опыта, воспитание целой плеяды молодых строителей. Так что его вклад в развитие города и республики неоценим.
Одним из результатов наставничества были обращения к Максимычу его молодых коллег не только за советом, но и с предложениями переехать на работу к ним, в другой город. Например, в Чебоксары.
– Нет! Я Саранску предан! – с улыбкой отвечал Максимыч. Отказался он и от поездки на два года в Африку, не соблазнившись возможностью вернуться оттуда с личным автомобилем. Объяснил, лучше синицу в руки. Да и жару не любит.
Насчёт почетных званий и наград он никогда не расстраивался и говорил: «Я работаю и получаю зарплату. Что ещё нужно?». Любил свою профессию, гордился ею, как и своими прорабами и мастерами.
На пенсию уходил с поста управляющего трестом «Оргтехстрой», где тоже оставил о себе память укреплением дисциплины, внедрением новых форм организации труди и повышением результативности, заинтересовав этим сотрудников. Иначе он просто не мог, постоянно изучая, применяя, внедряя всё новое.
Счастливым человеком он ощущал себя и в семье. Радовался, что жена и мать ладили друг с другом, прожив под одной крышей почти 25 лет. Неграмотная колхозница, солдатская вдова и журналист с высшим образованием, русская и эрзянка, они не делили своего мужчину, не проявляя никакой ревности. Зато и дети так любили свою бабаню, запоминали её образные обороты речи. А мне далеко не все верили, что за полвека жизни с мужем я не слыхала от него матерного ругательства. Хотя конфликты, конечно, были – не без этого. Но обходились без мата, за что надо поблагодарить наших матерей: приучили с детства. Коллеги подтверждают: Максимыч и на стройке при женщинах ругаться матом себе не позволял. Тем не менее его побаивались больше, чем, например, Фомича.
Не в пример некоторым коллегам, Николай Максимович не любил переезжать, охотиться за более удобным жильём. В трёхкомнатную квартиру на 4-м этаже с крохотной кухней вселился с семьёй под новый 1970 год после того, как от этой жилплощади отказался возивший начальника капризный шофёр. И многое здесь было сделано, оборудовано умелыми руками самого хозяина.
Тут вспоминается анекдот, рассказанный пианистом Денисом Мацуевым о себе самом: вор-карманник, посмотрев на его игру, сокрушался: «Какие руки! И не тем заняты!» Думается, руками Ковалёва тоже можно было полюбоваться: красивые, до старости с такими гибкими пальцами. Да и сам – крепкий с виду, не обрюзгший. Он мог сапожничать, шорничать (когда-то с дедушкой Никишей выделывал шкуры домашних животных, чинил сбрую). Мы не вызывали электрика, сантехника – Максимыч справлялся сам. Шкаф-купе, стеллажи для книг, вешалки, полочки – всё это он. И так ровно, аккуратно оклеил плиткой потолки! А вот малярные работы доставались мне…
Будучи на пенсии, ему удалось осуществить свою мечту – опять заняться с землёй, огородом, что, безусловно, продлило его жизнь. Получилось купить пустующий дом в родном селе Белый Ключ, где двадцать лет подряд обиходили заросшие было бурьяном сад и огород, получая отменные урожаи. Излишки отвозили родным, знакомым и – в детский приют. Вот где нашлось, чем занять руки! В отличном состоянии был весь инструмент: сам подбирал в лесу и прилаживал окосиво (черенок), отбивал, точил косу, разводил пилу. Легко работал лопатой, мотыгой, топором (бывало, подавал пример подчиненным во время шефских выездов в колхозы). И в 80 лет безо всякой протекции, сам обошёл всех врачей, хотя в больницу ходить не любил, и обновил права, чтобы ездить на подаренной детьми «Ниве».
Событием для всей родни была наша золотая свадьба в кафе, здание которого Николай Максимович строил. Он смог дождаться своих пятерых внучат. А вот правнуки родились уже без него. Кстати, один из них, внук сына, как все говорят, очень похож на прадеда: «Вылитый Максимыч». Добрый человек – добрая память. Вот я и смогла рассказать об одном из тех, чьими усилиями так вырос, похорошел теперь уже многоэтажный наш город.
