В семье, о которой хочется рассказать, царит любовь, есть взаимопонимание, все помогают друг другу. Самая главная опора в ней – мама. Мария Серафимовна Аброськина, жительница села Пермиси Большеберезниковского района Мордовии вырастила восьмерых детей. А ещё она счастливая бабушка, ведь у неё много внуков и правнуков.
Правда, и волнений у неё больше, чем у других. Душа, по признанию женщины, болит за всех непрестанно. То и дело в город звонит, интересуется, как там, все ли ладно с детьми.
— Слава Богу, и меня не забывают, — говорит Мария Серафимовна, — каждый выходной то одни, то другие приезжают.
В первую очередь дочери стараются угодить матери. Едут из Саранска, Москвы, чтобы помочь картошку посадить, огород прополоть, дома навести порядок. Чисто и уютно у Аброськиных. Сыновьями мать тоже гордится. По первому зову спешат в родительский дом, отца уже давно нет, а мужские руки на селе ох, как необходимы. На праздники, на семейные торжества огромная семья собирается вместе. Мария Серафимовна излучает какую-то особую энергию, энергию оптимизма, бодрости, радости. Хотя, как и многих людей её поколения, жизнь особо не баловала.
Военное детство
Когда началась война, Марии было три года. Младшему брату Владимиру и того меньше — полгодика. Всего в семье на руках у матери Евдокии Кузьминичны Славкиной осталось пятеро детей. Спустя годы, Мария Серафимовна пытается понять, как же в те невыносимо трудные годы женщины, оставшиеся без мужей, с детьми на руках, смогли выдержать:
— Мама пекла из лебеды картофельные ватрушки и шла с ними до ближайшей железнодорожной станции в село Качелай. Там проезжали эшелоны с солдатами, которые и покупали её неказистую, но все же домашнюю выпечку. Из Качелая зимой на санках везла соль, которую затем шла продавать в Чамзинку. Возвращалась домой и снова проделывала этот нескончаемый круг. Мы её практически не видели. Смутно помню, как мы лежим на печке, прислушиваемся к любому стуку, шороху. Ждем маму.
Скоро Евдокия Кузьминична осталась вдовой, а её дети сиротами. С фронта пришла похоронка.
— Одному Богу известно, как нас мама вытянула, но мы не попрошайничали, не воровали, с голоду не умерли, — с благодарностью вспоминает свою мать Мария Серафимовна. — После войны она и старшие дети в колхозе работали. А нас, младших, одних на целый день оставляли.
В те военные и послевоенные годы никого не беспокоило, с кем остаются дети. Нужно было поднимать страну, города, сёла.
— Для брата и для меня пекли специальные пирожки-колобочки, — продолжает свой рассказ женщина. — Мой был зелёного цвета, мука ведь из лебеды, а у братика — белого, его пирожок обваливали в пшеничной муке. А мне обидно, реву, прошу «белый» колобок, хотя вкус и у того, и у другого один и тот же – вкус травы.
Школьные годы
— Со школой целая история, — вспоминает Мария Серафимовна. — Подружки были постарше, они пошли учиться, а мне велели прийти через год. А учиться хотелось вместе со всеми. Подруги на урок, а я за ними. Учительница Мария Петровна меня домой на руках отнесёт, пока маме жалуется на меня упрямую, я тем временем уже бегу обратно. Учительница придёт, а я опять за партой сижу. Соседская Люська притащила мне перо, обложки от старых тетрадей, сама я сделала чернила из сажи. Корплю над листком, стараюсь, делаю домашнее задание. «Воевали» со мной полгода, а потом махнули рукой, записали в первый класс.
В школу ходили в лаптях, в осеннюю непогоду к ним прикрепляли деревянные колодки, чтобы ноги не промокали. Часто эти колодки теряли, дома крепили новые. Кроме учёбы, нужно было думать о хлебе насущном. Ходили за лебедой в основном дети. Они бегали по всем полям и пролескам в поисках травы, а таких ни много ни мало целое село. Лебеду приносили домой, сушили, потом взрослые везли на мельницу, мололи, таким образом получалась мука. Собирали прошлогоднюю картошку на крахмал. С дровами также было туго.
— В лес ходили с братом, — рассказывает Мария Серафимовна. — Запрягали быка, и шли собирать ветки, хворост, корни, но и это мог отобрать лесник дядя Вася, заодно и сбрую отбирал. Возвращались с плачем, жаловались матери, а она уже шла с поклоном за сбруей. Утрясали проблему и снова украдкой, уже на санях, шли обратно, нужно было топить печь, готовить еду. Все всегда были при деле. Мама никаких наставлений не давала, но каждый чётко знал свои обязанности.
Благополучие и доброта
Время шло. Братья учились в ФЗУ. Сестры вышли замуж. Мария тоже вышла замуж за местного паренька. Муж был спокойный, покладистый, работящий. Семья росла, друг за другом появлялись дети. Мария Серафимовна воспитывала их в строгости. Всегда всех удивляло, детей в доме много, а никого не видно и не слышно. Она не позволяла им при людях мешаться под ногами. Воспитывала трудом. У каждого своя работа, которую выполняли беспрекословно. Кому-то надо было за чистотой смотреть, кому-то за многочисленной скотиной ухаживать, кому-то грядки в порядке содержать.
Сама она всё время в колхозе трудилась. В основном на ферме: скотницей, телятницей, дояркой. Дети тоже колхозного труда не сторонились.
— Вроде совсем недавно дом был полон детских голосов, а тут не успела оглянуться, как все выросли и разъехались, — говорит с грустью в голосе женщина. — Внуки, пока маленькие были, каждое лето у меня каникулы проводили. Печку приходилось по два раза в день топить, хлеб свой пекла, щи, кашу наварю. Шум-гам в доме. Весело! Уже и внуки выросли, у каждого свои заботы. Звонят мне, тепло мне от их заботы. И уже не так одиноко в огромном пустом доме.
На стенах уютной комнаты, где мы с Марией Серафимовной сидели за столом и пили чай с пышными мордовскими пирогами, висят фотографии. Они разные: школьные, армейские, свадебные. Какие удивительно доброжелательные, весёлые, красивые лица! Очень хочется, чтобы в этом доме всегда царили мир, благополучие, доброта. И пусть во всех семьях живет счастье!
