1.2 C
Саранск
Четверг, 28 марта, 2024
spot_img

Жители Луньг.-Майдана встали на защиту Локоткова

В самой глуши Ардатовского района, в пятидесяти километрах от города располагается отдаленное и загадочное село – Луньгинский Майдан. За ним  только река Алатырь, большой змеей опоясывая, несет свои тихие воды, да лес глухой стеной тянется вплоть до Ичалковского района. Оно всегда было на отшибе,  к нему последним в районе в восьмидесятые годы прошлого века проложили асфальт, и всего лет двадцать два раза в день ездил автобус. В двадцать первом веке автобусной связи нет, потому что о людях заботиться теперь не выгодно и не престижно. Давно нет  и колхоза, единственного места работы сельчан в советские времена. Земли вокруг села переходят из рук в руки часто банкротящихся ардатовских организаций, как, к примеру, ООО «Зерноресурс». 

В 2011 году нам здесь с удовольствием рассказывали о богатырях из прошлого. Как  в конце девятнадцатого века сельские силачи вручную заготавливали и перекатывали с горы огромные бревна для сельского храма, который строили 30 лет. Богатырей первой  половины двадцатого еще  века помнят поименно: Ваньчая Панина не принимали в драку, Мишка Стрекалов на спор поднимал лошадь. Миколенька Кисов на себе таскал бревна из леса и один построил дом, в застолье выпивал 16 рюмок самогонки и пьян не был. Еще силачами были Ванька Горшков и Григорий Захватов, по прозвищу Горох, который  ростом был больше двух метров. Так же высок был  и другой богатырь – Яков Волчонков, трое  сыновей которого погибли на войне.

В конце двадцатого века богатыри из Луньг.-Майдана  прославились на всю Россию. Команда канатчиков из Ардатовского района,  в составе которой были в основном здоровенные мужики из Луньг.-Майдана, несколько лет была победителем на  всероссийских сельских играх.

В этот раз жители  позвонили и попросили заступиться за главу поселения, пусть и не богатырского сложения, но оказавшегося сильным духом в противостоянии тем, кто незаслуженно прославил его на всю страну.

Посмотрите, кого вы обидели

В семь лет Евгений Локотков остался без отца, и мама Валентина Яковлевна одна растила троих детей, работала техничкой в библиотеке и в клубе, выходила в колхоз, держала целый двор скотины. Рвалась на все стороны, но всем троим дала высшее образование. Дочери обосновались в Ульяновске, а Евгений после учебы в институте вернулся в село. Молодой жене Наталье пришлось сразу впрягаться в деревенские дела. Они не  уехали тогда, как все их ровесники, потому что он не мог бросить к тому времени серьезно болевшую мать, которая впоследствии больше десяти лет  была лежачей, забота о ней полностью была на руках молодой семьи.

Евгений Анатольевич 25 лет преподавал в местной школе химию и биологию, Наталья Александровна, по образованию медсестра, доросла до заместителя главы села, сын и дочка учились в школе.

Девять лет назад Е.А. Локоткова избрали главой администрации Луньг.-Майданского сельского поселения, куда входит и село Спасские Мурзы. Тогда же жена перешла в медработники — как раз освободилось место.  Обязанности главы  вроде обычны на первый взгляд. Но чего стоит, к примеру, чистить дороги зимой, а они у него в проезжем состоянии вплоть до самых окраин, хотя с трактористом-частником за прошлый сезон  расплатился лишь в августе, а сейчас уже вступила в права новая зима. 

— Да что говорить, мы и с такими вопросами, которые должен решать участковый, обращаемся в первую очередь именно к Евгению Анатольевичу, – говорили жители, собравшиеся в библиотеке на его защиту.

— Телефон ли не работает, газ ли отключится, свет погаснет, мы сразу к  главе!

— Он день и ночь хлопочет о наших проблемах. В Ардатов едет, кому справку, кому что – целый день выполняет людские наказы, а кого и с собой везет, людям в больницу добираться вон как дорого встает.

Год назад в селе закрыли школу. И Локотковы приняли непростое для себя и неожиданное для сельчан решение  перебраться в Ульяновск, где живут все близкие родственники, где оканчивает строительный техникум сын, и где они купили жилье, потратив  в том числе и  материнский капитал. Решили, что он уедет первым, а жена с дочкой остались.

В конце сентября  устроился в одну из школ Ульяновска и прожил в городе два месяца. Этого хватило, чтобы понять, что он не городской человек. Просыпался утром, засыпал вечером с мыслями о доме. Пусть корову они тогда продали, но хозяйство-то осталось. Каково ему было  жить налегке, зная, что жене приходится ворочать во дворе тяжелую мужскую работу, представляя, как она в осеннюю слякоть среди ночи спешит на вызов  в своей глухомани. И много мыслей не городских толклись в голове при той новой жизни, в которую влился легко. Сразу нашел общий язык с учениками, им пришлись по душе его понятные объяснения, и до сих пор  городские современные дети общаются с деревенским учителем в соцсетях. Директор школы была в восторге от преподавателя — мужчины и сказала на прощание, что примет на работу  в любой момент, как только надумает.

Он вернулся из суетного города и сразу окунулся в срочные неотложные дела. Его место так и не было занято, никто не захотел даже попробовать исполнять  обязанности. Он почти не опоздал: в закрытой школе как раз начали размораживаться трубы отопления. Успели отогреть, отремонтировали, затопили и перевели из полуразрушенных зданий наконец-то в тепло все главные службы: администрацию, библиотеку, Дом культуры и  медпункт.

{module Реклама от РСЯ в теле статьи, блок № 1}

— Теперь я работаю, как в раю, — говорит  Наталья Александровна. – Принимаю больных прямо здесь, а до того и полчаса не могла находиться в промерзшем медпункте. Целый день приходилось бегать по больным из дома в дом. Все  выписанные врачами рецепты жители отдают мне, я в Ардатове им закупаю  лекарства, привожу и лечу. «Скорую» вызываю нечасто, только если инсульт и инфаркт, со всем остальным справляемся.

— Если бы  год назад мы уехали вместе, обратной дороги у нас бы не было, — считает она. — Во всяком случае, я бы не вернулась точно. В этом была моя ошибка, что отпустила его одного. Но теперь утешаю себя хотя бы тем, что у меня есть теплое место работы. 

А про то, как Наталье приходилось на санках тащить больного до забуксовавшей «скорой», уже рассказали жители.

Луньгмайданцы всерьез испугались, что сейчас, когда со всех сторон обрушилась волна негатива из-за спассмурзинского памятника, они могут остаться без главы, на которого у них последняя надежда, и позвонили корреспонденту «Известий Мордовии». Ведь  Локотковы  могут уехать в любой момент, им есть куда,  а село пропадет совсем, ведь никто сюда не приедет лечить стариков. А он мало того, что бегает днем, еще и в любую полночь везет жену на вызов на своей старенькой машине.

— Если  сейчас сорвутся, мы без него и нашей Наташи погибнем. За нас больше никто так переживать не будет.

— Государству все равно, живы ли мы тут. Наши слезы знает только глава села.

— Где-то воруют миллиарды, а наш глава свою мизерную зарплату несет из дома и тратит на  нужды села!

— Пусть голос нашего села услышат и извинятся перед Евгением Анатольевичем, он у нас самый лучший – воспитанный, культурный, заботливый, — горячо и категорично говорили жители наперебой и рассказывали о своей жизни. Про то, что в селе из 170 жителей  — 90 пенсионеров, нет молодежи, нет работы. Больше 20 человек трудятся в соседнем Атяшевском районе на свинокомплексе, куда их доставляют автобусом. После закрытия школы уехали отсюда последние семьи с детьми.

Памятник – сенсация, а безысходность  – нет?

К 70-летию Победы глава отремонтировал памятник в Луньг.-Майдане. На его счастье он оказался прост – в виде стелы, но деревянный низ сгнил напрочь. Локотков с двумя работницами культуры  месили раствор, заливали  бетонное основание,  ступеньки теперь в прочном железном каркасе. В 2017 году установил две новые таблички с уточненными списками всех погибших сельчан. Заказывал в Саранске, но денег ему расплатиться не хватило, и 8 тысяч внесла из своей пенсии  Варвара Андреевна Тюрина, как раз и  занимавшаяся уточнением и поиском всех воевавших. Так же  хотел сделать и в Спасских Мурзах…

Мы   сфотографировали село с той самой высоты, с которой когда-то майданские богатыри скатывали могучие сосны для постройки храма, где навсегда простились с родными 252 мужика, сложившие головы на самой страшной войне, где когда-то задыхалась от слез простая женщина, отправленная в тюрьму за попытку спасти   восьмерых сирот.

{module Реклама от РСЯ в теле статьи, блок № 2}

Еще недавно с этой  горы видна была колокольня на почерневшем храме, что построили всем миром. Теперь колокольня упала и умирающей птицей, бессильно уронившей голову под крыло, смотрится  храм, простоявший  разрушенным дольше века. Не родятся в селе уж больше богатыри, вернее, никто не родится – всего здесь   8 школьников и 1 пятилетний ребенок. И у главы поселения на будущую весну в планах дело простое, но неотложное. Пока есть народ, надо всем миром поставить новую ограду на сельском кладбище. И опять ему собирать деньги, искать стройматериалы и выслушивать разные мнения. Потом просто будет поздно.

Пошумев, посмаковав, страна скоро забудет эту несостоявшуюся, в общем-то, сенсацию, ведь слов поддержки, утешения Локотков получил в разы больше. Со всех уголков большой страны звонили  люди, старые и молодые, и добрыми словами поддерживали, утешали и защищали от тех, кто не ведает, как сегодня живет простой народ. Одна незнакомая девушка даже прислала десять тысяч рублей, чтобы он мог раплатиться с долгами за стройматериалы. Ввиду отсутствия денег он мог бы не ремонтировать этот памятник в Спасских  Мурзах, в других селах  тоже есть такие развалины, и никто ничего пока не сделал. И ему никто не предъявил бы никакого счета. На нет ведь и суда нет. А он постарался как смог, потому что он не просто глава села, а  еще и  учитель с большой буквы. Его подвели обязательность и ответственность, присущие поколению тех, кто как раз помнит и чтит подвиг погибших дедов.

— Я даже простыл, раздавая интервью у памятника. Каждый день принимал по несколько делегаций — то с двух  телевизионных каналов и   газеты, то – с двух газет и телевидения, то республиканских, то с центральных. И так было всю неделю, — говорит с горечью Евгений Анатольевич, очень переживающий за все произошедшее.

 — Благодаря этой шумихе  вроде как скоро будут выделены средства на ремонт этого памятника. Вас это хотя бы утешает? – спросили мы на прощание.

 — Меня вполне устроит, если отремонтируют все памятники по стране, а не этот один, — сказал просто.

Жителям отдаленных сел, по большому счету,  сегодня страшнее всего жить не без памятника, а без медработника. В тех же Спасских Мурзах медик  приходит пешком два раза в неделю из  Луньги и принимает больных в обшарпанном вагончике, где располагается магазин. Но это не стало тревожной сенсацией, об  этом не написали в газетах, не показали по телевизору. Почему-то  безысходная  обыденность сельской жизни в доживающих век деревнях совсем не волнует в дне сегодняшнем, как и беспомощность глав поселений, которые практически  без денег держат их на плаву.

Валентина КОНОВАЛОВА.

Поделиться

Новости партнеров

Последние новости