— В июне 1941 г. в составе отряда курсантов ленинградских школ милиции я находился в командировке в Западной Белоруссии, — вспоминал Степан Никифорович Леонтьев. – Нас направили в помощь местным органам власти, занимавшимся изоляцией враждебно-классовых элементов. Ночью с 20 на 21 июня в одном из населенных пунктов вблизи советско-польской границы задержали разыскиваемых лиц, которых часам к 12 дня доставили в пункт сбора. И не успел еще сдать их представителям местной власти, как получил приказ немедленно явиться в эшелон.
В 9 часов утра 22 июня прибыли в Минск, из вагонов выгрузились и направились в город. Вот тогда-то мы и узнали о нападении фашистской Германии на нашу Родину.
В Минске нас разбили на группы и на автомашинах вывезли за черту города с задачей: наблюдать «за воздухом», при появлении десанта врага, сброшенного с самолетов, задержать или уничтожить его. Наша группа в течение двух суток, почти без пищи, находясь в засаде, наблюдала, как вражеская авиация варварски разрушает столицу Белоруссии. Первые двое суток над Минском появлялись одиночные фашистские самолеты, а с 24 июня с рассвета до поздней ночи волна за волной, с интервалом в 30-40 минут самолеты поливали город смертоносными снарядами. Бомбили поквартально, методически разрушали жилые дома, административные здания, школы, производственные предприятия.
Поздно вечером 24 июня наша группа получила приказ: сняться с дежурства и добраться на пункт сбора — в парк, расположенный на восточной стороне города, у шоссейной магистрали Минск — Борисов.
Вечером, в темноте, шли по огненному городу к назначенному месту. Дома горели, везде огромные языки пламени, которые, переплетаясь, сталкиваясь между собой, образовывали сплошное зловещее зарево.
В те ночные часы в Минске я впервые увидел тела убитых невинных людей, пролилась человеческая кровь. Утром 26 июня вместе с группой курсантов мы шли пешком по дороге Минск – Борисов. Широкое асфальтированное шоссе было заполнено рекой беженцев из Минска и пригородов. Они в большинстве своем были раздеты, разуты, в ужасе со слезами покидали родные места. Немецкая авиация с рассвета и до темна прицельным огнем беспощадно «палила» по женщинам, старикам, детям и инвалидам. Позже довелось неоднократно сталкиваться со смертью. Но почему-то больше всего запомнились именно те, первые впечатления.
До города Борисова наша курсантская группа шла пешком по шоссе под беспрестанной бомбардировкой с воздуха, от станции Борисов до Орши и затем до Смоленска добрались товарным поездом. В Смоленске, под ливнем воздушного обстрела, спасаясь от бомб, мы оказались на окраине города, где и были арестованы органами госбезопасности как… диверсанты, и только по счастливой случайности нас не расстреляли на месте.
В Ленинград я прибыл в конце июня, откуда был направлен на работу в органы НКВД в Саранск и 13 ноября 1941 г. добровольно выехал на фронт. С декабря 1941 г. по июль 1942 г. находился на должности комиссара пулеметно-артиллерийской роты 356-го отдельного пулеметно-артиллерийского батальона Московской зоны обороны.
В начале июля 1942 г. при очередной попытке переправы через реку Белую и штурма города Белёва меня контузило и ранило осколком в ногу. После лечения в тульском военном госпитале выполнял спецзадания в тылу врага в Минской и Могилевской областях.
22 октября 1942 г. в сопровождении трех партизан направился через территорию Березинского района в Толочинский район. К рассвету 23 октября переплыли на бревнах реку Березина и углубились в лес. К вечеру подошли к деревне Красное. При выходе из леса обнаружили — вся деревня в огне, не было видно ни одной души. В такой ситуации мы были вынуждены снова возвратиться в лес.
Когда окончательно стемнело, двоих партизан направили на разведку в соседнюю деревню. Там тоже предстала аналогичная картина — все до единого дома сожжены, на улицах – трупы местных жителей.
Приняли решение – углубиться на пару километров в лес, сделать из веток укрытие в виде шалаша, при маленьком огне, по возможности, просушиться и до утра отдохнуть.
Утром, прежде чем тронуться в путь, решили подкрепиться в селе Михеевичи. Одного партизана оставили на окраине села для наблюдения, а с двумя другими отправились на поиски продуктов. В пятом или шестом доме хозяин по нашей просьбе быстро затопил печь, поставил варить бульбу, принес из погреба квашеную капусту и что-то ещё. Но приступить к трапезе мы не успели. Минут через 10-15 патруль, оставленный у крайней хаты, произвел из винтовки выстрел — условный сигнал. Мы молниеносно выскочили из хаты, и прибежавший патруль доложил: «Из деревни Красное на нескольких автомашинах немцы окружают село со стороны леса». Подтверждением чему за окнами слышался гул автотранспорта и беспрерывная пулеметная стрельба. На размышления оставались считанные секунды. Быстро прикинул в уме обстановку…Путь к ближайшему лесу отрезан…Принять бой против крупных сил карателей в селе, значит, обречь на гибель местное население.
Решили оперативно по огородам добраться в лощину — болото с кустарником, по которому скрытно добраться до пулеметной точки противника, преграждающей нам путь к дальнему лесу…
Откуда только влились в нас «богатырские» силы и быстрота движения! За считанные минуты, по болоту, скрытно добежали до пулеметной точки и из лощины…тремя гранатами уничтожили пулеметный расчет, состоявший из 5 человек.
После уничтожения пулеметного расчета и захвата трех автоматов, офицерского планшета с немецкой картой местности и пистолета «браунинг»…быстро пробежали до леса (метров 800) и, боясь преследования карателей с собаками, без отдыха пробежали по лесу, и я, по существу, потерял ориентировку на местности.
У с. Гайболовичи после нескольких минут наблюдения стало ясно, что в селе кто-то находится. Решили обойти его лесом…Из веток соорудили укрытие в виде шалаша, зажгли костер, просушились, через час-два на место костра постелили «перину» — хвойные ветки, легли спать, прижавшись друг к другу. Через некоторое время в желудке разыгрался «джаз» Утесова, под управлением дирижера по фамилии Голод.
…30 октября прибыли в деревню Подарь и попросили хозяев истопить баню. Около часа дня баня была готова. Но едва мы успели раздеться, как на окраине села раздались пулеметные очереди. Кавалерийский дивизион карателей, сформированный из изменников Родины, смял часовых и прорвался в деревню. Я и Ильин, полураздетые, добежали до леса (метров 150), а затем по болоту и через речку удалились в глубь леса и часа через 3 были на месте дислокации партизанского отряда…
31 октября я отдал сапоги на ремонт одному партизану, а сам сел у костра, мирно беседовали и шутили с партизанами. Вдруг вокруг лагеря открылся ураганный пулеметный и автоматный огонь. Весь личный состав отряда, находившийся в лагере, с оружием в руках бросился на защиту лагеря… Обстановка была неясная и весьма опасная. Отдельные разрывные пули свистели где-то рядом… Вместе с другими партизанами, схватив автомат, я босиком ринулся от костра к траншее и в течение часа оборонял этот участок.
Через час отчаянной перестрелки каратели убрались восвояси, потеряв на поле боя 25 человек.
То, что я лежу в траншее без сапог, понял лишь, когда натиск противника удалось отбить. Ноги обернуты в портянки и обвязаны какой-то веревкой…
По окончании боя партизан Аркадий Яшин принес к траншее хорошие кожаные сапоги и под аплодисменты, смех и шутки вручил их мне за «примерный» поступок (сапоги Яшин конфисковал с убитого карателя).
Степан Никифорович Леонтьев (25.3.1914, с. Косогоры, ныне Большеберезниковского района — 10.02.2004 г., Саранск ) – участник боевых действий, партизанского движения. Принимал участие в обороне Москвы. В сентябре 1942 — марте 1943 г. — офицер связи Западного штаба партизанского движения (Белоруссия). Проводил соответствующую работу в более чем 40 партизанских отрядах, принимал участие в организации новых отрядов, а также в боевых операциях. С 1943 г. — командир роты артиллерийского полка. Освобождал Польшу, Германию. Награжден двумя орденами Отечественной войны 1-й степени, орденом Отечественной войны 2-й степени, двумя орденами – Красной Звезды, медалями.
Демобилизовавшись из армии, до выхода на пенсию С. Н. Леонтьев служил в органах внутренних дел Мордовии, с 1952 года возглавлял отделения БХСС. На заслуженном отдыхе Степан Леонтьев активно занимался патриотическим воспитанием молодёжи, на базе Саранской средней школы №19 организовал группу красных следопытов, которая занималась розыском бывших участников подпольно-партизанского движения, уроженцев и жителей Мордовии. На основе собранных материалов в 1987 году в школе был создан Музей боевой славы.
