В 2021 году Саранску исполняется 380 лет. В честь этой круглой даты «Известия Мордовии» запускают новый проект — «Город-крепость», посвященный истории столицы республики. Вместе с экспертами Республиканского краеведческого музея имени И.Д. Воронина и специалистами из Клуба исторической реконструкции «Владычный полк» мы расскажем о наших предках, которые строили, защищали и украшали Саранск прошлых веков: о стрельцах и казаках, дворянах и землепашцах, о посадских мастеровых и священниках. А начнется наше путешествие в глубины истории со знакомства со стрельцами – скромными героями и тружениками XVII столетия.
И боец, и жнец…
Красный кафтан, мушкет и бердыш – такими мы представляем стрельцов по историческим фильмам. Но в реальности в XVII веке яркие разноцветные кафтаны носили только стрельцы московских, столичных, полков. Все прочие стрельцы – их называли «городовыми» и «украинными» (пограничными), несли службу в повседневных «носильных» кафтанах из домотканого сукна.
— Если за какую-то вину московского стрельца ссылали на границу (а Саранск как раз и был одной из пограничных крепостей), он мог носить жалованное государем «цветное платье» по великим церковным праздникам и в дни царских именин, — рассказывает журналисту «Известий Мордовии» заместитель директора по научной работе Республиканского краеведческого музея имени И.Д. Воронина Дмитрий Фролов. — В прочее время все стрельцы одевались просто и скромно.
Впрочем, в будничном кафтане было сподручней выполнять непростую работу. А её было много. Помимо воинской службы в крепости, стрельцов посылали следить за состоянием Саранской засечной черты: ранней весной сгребать снег с земляных валов, чтобы их не размыло талой водой; летом за засекой на «русской стороне» на несколько сажен скашивать траву; если у засеки случится пожар – тушить огонь; вырубать близко подходящий к засеке лес и кустарник – чтобы со стороны «дикого поля» враг не подошел незамеченным (срубленные деревья разрешалось брать на свои нужды, но их еще нужно было привезти на подводах в Саранск…). Для несения государевой службы стрельцов отправляли на Дон и в Царицын.
— В Саранске стрельцы охраняли ворота и стены крепости, — продолжает Дмитрий Фролов, — строили и ремонтировали укрепления. Они же выполняли функции полицейских и пожарных: следили за порядком, чтобы не было драк, чтобы по ночам не ходили по улицам, а в жару (для защиты от пожаров) не топили бани. Стрельцы стерегли арестантов. Без них нельзя было решить земельный спор и межевать землю. А еще стрелец должен был успевать работать на своей земле, которую за службу выделял ему царь: пахать, сеять и жать хлеб, косить.
Жалует царь…
За непростую службу государь «жаловал» стрельцов деньгами и зерном (как тогда говорили, «хлебом»): по 3-4 рубля в год и по 6-8 четей ржи и овса на одного человека. Стрельцу отводили землю под пашню и под покосы. Еще, за участие в походах, городовым стрельцам могли жаловать недорогие хлопчатобумажные ткани. А в день именин царя саранским стрельцам, казакам и пушкарям выдавалось по 4 ведра хлебного вина.
Годовое жалованье стрельца выходило небольшим. А ведь за один денежный и хлебный «оклад» иногда брались служить и два, и три человека! Государству это было выгодно: за одну «зарплату» оно получало двух-трех солдат.
— Известно, что в 1677 году на Дон саранским стрельцам было выслано «160 овчинных шапок под разными цветными плохими сукнами, кафтанов сермяжных черных и серых 315, сукна сермяжного (на кафтаны) 1500 аршин, — рассказывает Дмитрий Фролов. — В том же году, при отправке на Дон, 130-ти «саранским русским людям, и татарам, и мордве, стрельцу Ивашке Кузьмину с товарищи, по челобитью их, для их бедности», выдали на покупку зерна в дорогу по 50 копеек на человека. Рассылая грамоты воеводам, царь постоянно напоминал им, чтобы служилым людям деньги и хлеб выдавали сполна. Но в реальности денежное жалованье могли задерживать по несколько лет. Выживать стрельцам помогало натуральное хозяйство.
До наших дней из XVII века дошла расписка «новоприборного», то есть только что принятого на службу стрельца Фомы Яковлева: в том, что он «получил государево жалованье на дворовое строение и семенной хлеб – 5 рублей, и те деньги до него дошли все сполна. Выдал государево жалованье воевода Савостьян Дементьевич Хитрово». Видел ли Фома эти деньги, или их ему только обещали – большой вопрос. Уж больно «хитрая» фамилия у воеводы!
Воины или торговцы?
Были у стрельцов и свои привилегии. Если стрелец не мог расплатиться по долгам, за него их (удерживая должнику денежное жалованье) платило государство. И суд у стрельцов был свой: дела о мелких правонарушениях, вроде драк, рассматривал их же начальник – стрелецкий голова.
— Многие стрельцы занимались мелочной торговлей, потому что имели большие льготы при уплате торговых пошлин, — рассказывает Дмитрий Фролов. — Стрельцы побогаче держали лавки, кузницы, портняжные и сапожные мастерские, торговали квасом. Во второй половине XVII века сложилась полуофициальная практика, когда богатые стрельцы вносили в «братскую казну» деньги, на которые их начальство нанимало других стрельцов – ходить в походы и стоять на караулах вместо «бизнесменов».
К большим праздникам и на Масленицу стрельцам разрешалось варить пиво. Как уточняет Дмитрий Фролов, также можно было готовить питье к свадьбам, крестинам и поминкам, но чтобы стрельцы «того питья не продавали и пили б смирно». В обычные дни на дворах разрешалось держать только квас. Но, очевидно, стрельцы «втихую» варили и пили хлебное вино. Воеводы пограничных городов жаловались в Москву, что стрельцы «на кабаках пропились, на караул день и ночь приходят пьяны и унять их невозможно». Со служилых брали расписки: не пропивать и не проигрывать оружие!
Кары грозили стрельцам, чьи жены «блудили» или «колдовали»: мораль должны была быть на высоте. А еще нельзя было стрельцу утаивать у себя боярских беглых людей, играть в зернь (азартная игра на деньги, в кости) и «в слободе и по дорогам людей побивать и грабить, и разбойными делами промышлять».
На первый-второй рассчитайсь!
Сколько же было в Саранске стрельцов? Известно, что в 1642 году из Темникова в Саранск «на вечное житье» были переведены первые 15 стрельцов (кроме них, в гарнизон входили казаки и пушкари). По документам 1657 года, по Саранску числилось уже 350 стрельцов. Но люди не сидели на месте: многих посылали в длительные походы. По смете 1661-63 годов, в Саранске находилось 170 стрельцов, 550 несли службу на Дону, 76 – в Царицыне. В 1670-х годах в Саранске и ближайших окрестностях служило 400 стрельцов, а всего по Саранской засечной черте их было 972 человека.
И все равно стрельцов постоянно не хватало. Государство набирало новых служилых из стрелецких детей, братьев, племянников, верстало в стрельцы «вольных и гулящих людей», посадских жителей. А вот беглых крестьян, крепостных и «воров» в стрельцы брать было нельзя.
После приведения стрельца к присяге «по Евангельской заповеди» ему выдавали «государево ружье», учили строевой службе и стрельбе, показывали приемы «мушкетного рукохватания», как действовать в бою и в походе. Но боевые качества стрельцов были низкими. Упор делался на огневой бой. За две минуты опытный солдат мог сделать один мушкетный выстрел.
Стрелецкая слобода
Памятник стрелецкой эпохе – Иоанно-Богословский собор в центре Саранска. В конце XVII в. он был построен по проектам московских зодчих, как типичный каменный посадский храм своего времени.
— Причем иконостас этого храма, — рассказывает Дмитрий Фролов, — был заказан в лучшую на то время в России придворную царскую мастерскую – Оружейную палату. Вокруг Иоанно-Богословской церкви когда-то и шумела Нагорная стрелецкая слобода. Строилась она под защитой земляного вала засечной черты, который начинался там, где теперь горит Вечный Огонь на площади Победы (вал примыкал к юго-западной башне саранской крепости). На валу засечной черты были и свои башни, одна из них стояла где-то за современным зданием торгового центра (бывшего магазина «Детский мир») по улице Советской, 75. Эта башня защищала юго-западный угол Стрелецкой слободы. На севере граница слободы проходила от современного перекрестка улиц Л. Толстого и Коммунистической до перекрестка улиц Пролетарской и Б. Хмельницкого.
В 60-е годы XVII века стрельцам выделили земли под пашни и покосы на месте современных поселков Николаевка и Ялга. Позже стрельцы начали и селиться на этих местах. Так что «коренные» жители Николаевки и Ялги – это потомки тех самых стрельцов, защитников рубежей допетровской России.
Мода 380 лет назад
В полной мере почувствовать себя стрельцом мне помогли реконструкторы Клуба «Владычный полк». Кропотливо трудясь много лет, эти энтузиасты и мастера восстановили комплекс одежды и вооружения разных сословий XVII века, в том числе и стрелецкого. Начинаю перевоплощаться! Первым делом надеваю широкие, без карманов, штаны из домотканой материи. Вместо носков, на манер портянок, ступни, голени и ноги до колен обматываются длинными онучами (двухметровые полосы тонкой льняной материи). Без реконструкторов я бы не справился: правильно намотать их, чтобы онучи держались на ногах, а потом не натерли бы ступни – дело хитрое. Вместо дорогих в XVII веке сапог я обуваюсь в самодельные поршни – обувь из телячьей кожи, которая похожа на «мокасины Гайаваты», на плоской подошве. К ноге поршни крепятся длинными пеньковыми нитями. В принципе, ногам в них удобно, но к поршням надо привыкнуть – это вам не современные эргономичные ботинки.
Теперь – рубаха. Тоже льняная, на подкладке-«подоплёке», ворот украшен нарядной тесьмой и латунными пуговками. В меру широкая, удобная. По правилам XVII века, обязательно подпоясываюсь плетеным шнуром с кистями. Затем – верхняя одежда. Стрелец у меня небогатый, носит сермяжный кафтан из домотканого сукна (но зато покрашеного), на льняной подкладке, с латунными пуговками. Он похож на теплое пальто. Отложной воротничок, рукава – в красивых складках. Застегиваю все пуговицы: ходить нараспашку по улице 380 лет назад считалось неприличным. Туго подпоясываюсь кожаным ремешком, к которому крепятся ножны с хозяйственным ножом и кошель, заменяющий карманы. В нем могли лежать: гребешок, шильце и дратва для починки обуви, нитка с иголкой, оселок для ножа, монеты (ежели они были). А сабли нет! Увы, далеко не все городовые стрельцы имели портупейное оружие. Вот моему не досталось.
Поверх кожаного ремешка реконструкторы (самому опять не справиться) наматывают мне 5-метровый льняной кушак. Местами перекручивают для красоты, расправляют складки. Кушак в XVII веке – вещь статусная, показывающая: не последний ты человек! Дополняет костюм шапка: верх – сукно крашеное, подкладка – лен, околыш — овчина (я сразу становлюсь похож на кудрявого Макаревича). В руки беру бердыш – топор на рукояти длиной в 2 аршина, с широким лезвием в виде полумесяца, с ремнем, чтобы в походе носить за спиной. Все, можно идти в караул! Спросите: «А мушкет? А перевязь с натрусками?» Но полное снаряжение носилось только на смотрах и в военное время. А моему стрельцу – идти на пост к воротам или на стену крепости, или следить за порядком на улицах. Или выпить кружечку кваса – пока не поручили нового дела.
Наш проект «Город-крепость» продолжит рассказ о саранских казаках XVII века. Ждите его на сайте и в печатной версии «Известий Мордовии»!
Подготовил Александр ЕФРЕМОВ
