Истопник во дворянстве

«Да кто есть кто, да кто был кем, мы никогда не знаем» (Владимир Высоцкий)
Вынесенные в цитату строчки из «Песенки о переселении душ», которую написал и пел Владимир Высоцкий, уместны к рассказу о профессии истопника. Не стоит и заглядывать в словарные «святцы», чтобы понять, к чему были приставлены по жизни представители этого ремесла. Истопник разжигал и топил печи. Может быть, работа его востребована где-то и поныне, но, по большому счету, и эта профессия канула уже в Лету. Дома и учреждения отапливают теперь современные котельные со сложным оборудованием, которые обслуживают квалифицированные специалисты даже с дипломами инженеров.

Плюсы и минусы

К несомненным плюсам профессии истопника можно отнести минимальные требования к претендентам на нее. Работа была относительно простая, в сравнении с другими, например, техническими специальностями, которые требуют глубоких знаний и опыта. Ну, а коли есть у этого ремесла плюсы, как может она быть без недостатков? Работа монотонная и малооплачиваемая, поэтому подходила, скорее, тем, кто искал дополнительный заработок в роли совместителя.
Но кто-то продолжает причислять к минусам профессии истопника отсутствие перспектив карьерного роста, в чем заставляет усомниться пример из отечественной истории, когда истопник, к удивлению своих современников, в один день возвысился до… дворянина! Эта неожиданная метаморфоза в его биографии и подвигла поставить строчки из Высоцкого эпиграфом к рассказу об этой профессии.

Пожалован милостью императрицы

Этим человеком был Алексей Яковлевич Милютин. Сын купца, он родился в 1673 году и стал русским фабрикантом, который в Москве и Санкт-Петербурге основал две шелковые фабрики. На них вырабатывали ленты, тесьму, шнуры, часто с металлическими нитями, для отделки одежды, в том числе военной, а также мебели. Столичная фабрика находилась на принадлежавшем ему участке, простиравшемся от Невского проспекта до современной улицы Ломоносова. Позже там построили «Милютинские ряды», в которых располагались фруктовые и винные лавки.
Но прежде чем заиметь дворянское звание, Милютин служил придворным комнатным истопником. Правда, дров для печей сам не таскал, для этого были при дворе слуги рангом ниже, которых называли дровотасками.

Князь Петр Долгоруков так написал об Алексее Милютине: «При русском дворе вплоть до восшествия на престол Екатерины II было принято, чтобы каждый дворцовый служитель, входя в комнату, даже если он пришел со стаканом воды, целовал руку императрице. Но истопник, постоянно пребывавший возле печей, был слишком грязен, чтобы быть допущенным к августейшей руке; поэтому, если императрица к тому времени уже встала, он простирался на полу и целовал ее ногу, а затем проделывал то же самое с ногами Бирона. Этот истопник в 1740 году получил дворянство вместе с красноречивым гербом: три серебряные вьюшки, окаймляющие золотой шеврон на голубом поле…»

Три вьюшки на родовом гербе, о которых упомянул Долгоруков, есть не что иное, как печные трубы. На гербе Милютиных они в щите на лазоревом поле, а между ними — золотое стропило. А сам щит увенчан дворянским шлемом, лазоревый намет на нем подложен золотом и серебром.

Грамотой на дворянство с гербом Алексея Милютина пожаловала 3 марта 1740 года императрица Анна Иоанновна. Документ хранится в Российском государственном архиве древних актов, и в нем прямым текстом обозначена уже бывшая должность при дворе «комнатного истопника Алексея Милютина». Здесь надо заметить, что вся семья Милютиных еще до него самого оказывала услуги царскому роду: дед служил Михаилу Фёдоровичу, отец поставлял рыбу из Астрахани Алексею Михайловичу. Но именно прилежание в должности истопника сделало при Анне Иоанновне дворянином самого Алексея Яковлевича Милютина. Но отчего же перепала истопнику, хоть и состоявшего в этой должности не во дворце мелкого вельможи, а при царском дворе, такая милость? Ведь были во дворе и печатники, которые на самом деле ничего не печатали, а хранили и прикладывали печати к важным государственным бумагам. Но они дворянством отчего-то были обойдены.

И вспоминали Ваську!

Но оставим в покое прах Алексея Милютина и вспомним об истопниках, работа которых оставалась тем более незамеченной, чем усерднее они ее выполняли. О том, что такие люди есть у всех, что называется, под боком, вспоминали лишь, когда в домах становилось холодно: «И что это Васька печь не протопил? Не иначе, в загул ушел…»

Некий Сергей Гуголь поделился то ли байкой, то ли реальной историей, которую ему поведал якобы директор школы. «Дело было в советское время. Школы тогда отапливались котельными на угле. Однажды директор начал срочно искать для школы истопника, и пришел к нему один трезвый гражданин. И, что особо внушало доверие директора, с чемоданчиком в руке. Поселился истопник в котельной, начал исправно топить школу и сушить на трубах исподнее. Но недолго длилась его трезвость. Нажрался однажды истопник и начал всех гонять. Директор вышел на шум, ухватил бедолагу за шиворот и гневно указал направление: «Вон!», бросив вдогонку чемоданчик. Чемоданчик ударился о землю, распахнулся, но внутри оказался совершенно пустым. Из него вывалился только обглоданный скелет воблы».

Возможно, были среди истопников и проходимцы. Но эта история заставила вспомнить об их добропорядочных коллегах, которые топили печки в нашей школе. Истопниками в ней, да и в других местах – тоже, работали школьные сторожа из числа местных жителей. В их обязанности входило, в том числе, рано утром истопить печь, чтобы к приходу детей школьные классы разогрелись. Даже учеников, что любили приходить поутру в школу первыми и задолго до начала уроков, классы встречали теплом от натопленных печек-голландок.

Отоплению школ и других учебных заведений много внимания уделялось всегда. Этот вопрос ежегодно поднимался и во времена земства, когда родители учеников обязаны были сами нести расходы по отоплению школ, которые располагались в приспособленных для этого крестьянских избах, в центре которых стояли русские печи. Для них нужно было много дров, но при этом печи медленно нагревали помещение. В связи с этим и появились в школах те самые голландки. Но многие истопники, как и у себя дома в русскую печь, продолжали накладывать в голландки как можно больше дров, хотя последние в состоянии были нагреть помещение всего несколькими березовыми поленьями.

Не обошли истопников вниманием и классики

Работу истопника не обошли вниманием известные русские писатели. М.Е. Салтыков-Щедрин в «Истории одного города» (глава «Опись градоначальникам») делает намёк на «политическую карьеру» А.Я.Милютина. В Щедринском произведении это «бывший истопник» по фамилии Негодяев. А это цитата из повести А.С. Пушкина «Капитанская дочка»: «Жена смотрителя тотчас с нею разговорилась, объявила, что она племянница придворного истопника, и посвятила ее во все таинства придворной жизни». Истопник есть и в романе Владимира Набокова «Дар»: «Пожалуйте вставать. Гуляет по зеркалам печным ладонь истопника: определяет, дорос ли доверху огонь. Дорос. И жаркому гуденью день отвечает тишиной, лазурью с розовою тенью и совершенной белизной».