Давным-давно, когда не было еще и намека на Интернет, у нас в селе долгими зимними вечерами собирались у кого-то в доме «на огонек» проживающие на одной улице женщины. Свои посиделки называли по-эрзянски «калярдомат», и их особенно любили бабушки. А ребятня, полеживая на теплой печке, разинув рты слушала рассказы из прошлого. Бабушки вспоминали и о том, как жали они серпами хлеба, а осенью и зимой молотили снопы.
Презент крестьянам от часовщика
В своих рассказах бабушки не обходили вниманием лобогрейку. Можно подумать, что это шапка, хотя к головному убору лобогрейка никакого отношения не имела. Такое название получила в народе пришедшая на смену серпу жатка, которую придумал немец-колонист П. П. Лепп. Она не только ускорила, но и сделала менее трудозатратной жатву хлебов. За день лобогрейкой можно было сжать до четырех гектаров хлебов.
Вообще-то, Лепп был по жизни часовым мастером, но, как написал об изобретателе лобогрейки агроном и инспектор сельского хозяйства при Министерстве государственных имуществ и член его ученого комитета, действительный статский советник В.В. Черняев, он «возымел желание строить машины. Материал для них он покупал на вырученные от продажи часов деньги, сбывал машины, опять делал часы, продавал их, на приобретенные деньги строил машины и т.д., пока, наконец, в 1854 году не открыл мастерскую и не занялся специально постройкой машин. Вследствие добросовестного исполнения дело настолько укрепилось и развилось, что через 26 лет возникло не заведение, а целый завод с 200-тысячным оборотом».
Техника не для слабаков
Информации о лобогрейке в наши дни совсем мало. Но все описания, которые удается найти, представляют ее как простейшую жатвенную машину для уборки зерновых культур — ржи, пшеницы, овса, ячменя. А умелые руки легко могли переоборудовать лобогрейку и для кошения трав. Лобогрейка, в которую поначалу впрягали волов, а потом и лошадей, легко срезала стебли любых злаков и сама укладывала их себе на платформу. Но с нее их нужно было сбрасывать, и эту работу приходилось выполнять вручную. Она была не из легких. Обслуживали лобогрейку двое рабочих: один правил лошадьми, другой, очень сильный мужчина, вилами сбрасывал с платформы срезанные колосья. От натуги на лбу жнеца выступал пот, он заливал его глаза и лицо, отчего лепповское изобретение и прозвали «лобогрейкой».
Нехитрые по своей конструкции, лепповские лобогрейки были сработаны на совесть и с большим успехом справлялись со своим предназначением даже на неровных полях. К тому же, любой сельский житель всего за день мог научиться управлять такой жаткой. А если случалась в ходе работы поломка, ее легко мог устранить сельский кузнец.
Всем хороши были лобогрейки Леппа, но обнаружился и у них недостаток, из-за которого их поначалу плохо раскупали. Очень тяжелую жатку должна была тянуть пара волов, которых, в отличие от лошадей, даже в усадьбах богатых помещиков, не говоря уже о подворье простого крестьянина, было мало. Не вполне изъян, но все равно большой недостаток озадачил самого изобретателя. Задавшись целью усовершенствовать свое детище, часовщик смог облегчить лобогрейку настолько, что волов в ней заменила пара лошадей.
Немцы по характеру всегда очень расчетливы. Но Лепп оказался среди представителей своей нации «белой вороной». Он не стал оформлять авторские права на свое изобретение, считая, что новые заводчики сделают в нем изменения, чтобы приписать уже себе право первооткрывателя. И как в воду глядел! Спрос на лобогрейки скоро поднялся настолько, что их едва успевали выпускать сразу несколько заводов, каждый из которых предлагал «свою» лобогрейку. Можно лишь предположить, что все разнообразие моделей сполна оправдывало надежды тех, кто их покупал. Но точно известно, что конкуренция на рынке лобогреек намного снизила их стоимость. К середине 1890-х годов цена одной единицы чудо-агрегата упала до 150 рублей, и это позволило обзаводиться лобогрейками даже небольшим крестьянским хозяйствам. Жатка выдерживала минимум пять лет напряженной работы. За это время она не только возвращала владельцу вложенные в покупку средства, но и приносила ему немалую прибыль.
Силы и рубли сберегала
Отчего же оказалась столь востребованной и пришлась «ко двору» лобогрейка? Неужели тем, на чьих полях с утра до ночи гнули на уборке хлебов серпами спины крестьяне, стало жалко своих работников?
«Ларчик» открывался просто. Главной причиной популярности лобогреек была экономическая. Они не только сокращали сроки жатвы хлебов, но уменьшали и расходы на ее проведение. Во времена, когда появились и были в ходу лобогрейки, в России измеряли землю десятинами, в каждой из которых было чуть больше одного гектара. За уборку хлеба с одной десятины жница серпом зарабатывала 15 рублей. А лобогрейка опустила такой тариф до 6!
Мордовских лобогрейщиков помнит Магнитка
Рассказы бабушек из детства о лобогрейках относятся, в основном, по времени к 1928-1933 годам, когда в Советском Союзе шла массовая коллективизация. Как только созревали на колхозных полях хлеба, на их уборку выходили все. И на ней подлинным техническим чудом, которая продолжала очень выручать уже колхозников, по-прежнему оставалась лобогрейка. Но в это самое время в стране зарождалось комбайностроение. Первые отечественные комбайны «Коммунар» и «Сталинец» мало чем походили на современных своих собратьев.
Из трех моделей «Сталинца» две — С-1 и С-6 — были прицепные. На жатве их тянул за собой трактор, которому нужно было много солярки. К тому же, из-за большого веса прицепных комбайнов и тащить их маломощным тракторам было трудно. Нередко случалось, что трактора с комбайнами «на хвосте» даже буксовали посреди поля.
Для производства зерноуборочных комбайнов нужна была сталь, которую выплавляли и на знаменитой Магнитке. Металлургический завод строили не только комсомольцы-добровольцы, но и спецпереселенцы, которых в середине 1931 года насчитывалось на Магнитстрое почти 33 тыс. человек. Каждые три-четыре дня их ряды пополняли от 900 до 1200 человек, среди которых было немало уроженцев Мордовии.
Рассказывая об этих людях, историк и краевед Валерий Ефимов пишет, что на новом месте ссыльным, которые проживали в бараках и землянках, выделяли даже земли под огороды. Осенью 1931 года комиссия по организации городской черты Магнитки постановила отвести для спецкадров потребительские огороды по берегу речки Башика, по Сухой речке и по реке Урал возле Известкового карьера. Первыми жителями поселка на Сухой речке, впоследствии колхоза «Заря», стали сосланные из Чувашии, Мордовии и других областей страны 36 человек. «По-ударному здесь бились лобогрейщики Цыбульский, Астафьев, Каунов, молотильщик Белоусов, бригады Карповой, Хуснутдинова, Денисова и Борисова, — пишет Валерий Ефимов. — Фамилии этих людей я смог прочитать на фотографии стенда почета полевого стана под лозунгом: «Закончим уборку урожая без потерь, по — стахановски, в восемь дней!»
Заинтересовавшись лобогрейками, я задался вопросом: «А сохранился хоть один экземпляр этого раритета в Мордовии?» В долгих поисках удалось найти конный плуг, крупорушку и некоторые другие орудия крестьянского труда из прошлого, но лобогрейку нигде не увидел. Ушло безвозвратно ее время, в котором и сама она канула в небытие.
