Перед отправкой в XX этноэкспедицию «Волга – река мира» организаторы предупредили каждого участника: «Не забудьте взять с собой национальный костюм!».
«Забыть-то я не забуду. А вот где его взять?» — задумалась я над проблемой.
Спасибо, выручили друзья-артисты. А на теплоходе выяснилось, что почти у всех членов нашей импровизированной этнокоманды, в том числе у мужчин, имелся подлинный или стилизованный мордовский наряд. Не зря многие туристы норовили между делом сфотографироваться в компании с колоритными мордовочками.
Однако в центре внимания оказалась Татьяна Шевцова. И не только потому, что её костюм был самым ярким, а его хозяйка – высокая, тоненькая – выделяется модельной статью. Дело в том, что этот эрзянский наряд она создала собственными руками. Полностью от начала и до конца. На всё про всё, говорит Татьяна, ей потребовалось пять лет.
— Сама подбирала нужную ткань, нитки. Конечно, кое-что читала про национальный орнамент и технику его выполнения. Поближе с эрзянскими костюмами меня познакомила коллега поэтесса Раиса Степановна Кемайкина, которая для себя вышила несколько этнических нарядов, — рассказывает Татьяна.
Крестница «Чилисемы»
Она выросла в эрзянском селе Багана Шенталинского района Самарской области.
— С детства мы все говорили на родном языке, пели эрзянские песни. Правда, аутентичных этнических нарядов в середине 1980-х уже не сохранилось. Я видела лишь на фото бабушку по отцовской линии в эрзянском костюме. Был национальный костюм и у бабушки по маминой линии. Но ещё до моего рождения старшие сестры, пока взрослые не видели, порезали его на игрушки, — вспоминает детство Татьяна.
— Когда меня спрашивают, почему у меня девичья фамилия Мокшанова, я в шутку отвечаю: «Потому что мой папа Мокшанов». Если серьезно, то у нас полсела Мокшановы. При этом я понятия не имела, что, кроме эрзян, есть ещё мордва-мокша и шокша, пока не попала в Саранск.
Сначала, будучи школьницей, Таня несколько раз приезжала в Мордовию на семинар молодых писателей. Николай Ишуткин, возглавлявший тогда журнал «Чилисема», регулярно наведывался в другие регионы, где исторически селились этнические эрзяне, и присматривался к талантливым ребятам. Вот и Татьяну приобщил к сотрудничеству.
— Причем первые мои стихи, опубликованные в журнале, были на русском. А пообщавшись с Николаем Ивановичем и другими авторами, я стала писать и на эрзянском, — признаётся Татьяна.
И после школы она уже точно знала, что продолжит учебу на филологическом факультете мордовского вуза. Правда, мечтала связать судьбу с журналистикой. Но опять же опытные наставники посоветовали: «Лучше поступай на национальное отделение. Важно освоить тонкости родного языка. Тогда и журналистикой, если захочешь, сможешь заниматься».
В общем, теперь Татьяна нисколько не жалеет, что выбрала национальную филологию. И круг общения, сложившийся в Саранске, неоднократно убедил её в правильности принятого решения.
Нарядная мечта
— В студенческую пору меня пригласили в эрзянский фольклорно-этнографический ансамбль «Ламзурь». Только у всех участниц коллектива были национальные костюмы, а у меня – нет. И для выступлений всякий раз приходилось одалживать эрзянское платье у подруги. Но мне очень уж хотелось иметь собственный концертный наряд. Благо, моя старшая сестра умеет хорошо шить. И мы с ней буквально за день сострочили на машинке симпатичный комплект. Правда, получился такой стилизованный вариант, расшитый тесьмой и лентами вместо орнамента. И тогда у меня появилась идея – сделать не стилизованный, а настоящий праздничный этнический наряд «покай», какие носили мои бабушки и прабабушки.
Пригодились практические уроки Раисы Кемайкиной. Она показала Татьяне технику «эрзянь тештине» – восьмилучевой звездочки.
Важный момент. Эрзянские рукодельницы сначала вышивали узор наряда на холсте, размером в две длины платья, лишь затем выкраивали рукава и сшивали боковины. То есть, на светлом полотне мастерица вышивает мудреный геометрический рисунок, в котором зашифрована информация о хозяйке наряда. Узор распределяется по подолу, поднимается вверх по центру лицевой стороны, а также по манжетам и вдоль плеча, предплечью, вокруг ворота. Лишь когда орнамент полностью выполнен, от полотна отрезаются излишки ткани по пройме рукава, вырезаются горловины, стачиваются боковые швы так, чтобы сохранить геометрическую симметрию орнамента.
Узорчатое письмо в наследство от предков
— Я вышивала по счёту нитей. Если вдруг обнаруживала ошибку, распускала стежки и заново вышивала участок, где допустила оплошность. Краски выбрала яркие, линии делала чёткие в соответствии с объёмной ковровой техникой, — объясняет Татьяна.
Процесс растянулся на пять лет, поскольку в обыденности у каждой женщины хватает других неотложных дел и обязанностей. И у Тани, кроме основной работы, есть текущие семейные хлопоты, двое детей — школьников, заботы по дому. Но она старалась найти час-другой и на рукоделие.
— Порой вдохновение накатывало волной, и я не замечала, как засиживалась за пяльцами до пяти утра. Или, если ехала навестить родных в Самарскую область, специально брала билет в «сидячий» вагон, чтобы по дороге вышивать у окна под мерный стук колес, — улыбается Татьяна.
Некоторые знакомые посмеивались:
— Что ты возишься с этим рукоделием, как старая бабушка?
— Ничего подобного, — парирует в ответ Таня. — Наоборот, шить и вышивать испокон веков девочки учились в раннем детстве. А юной девушке до замужества полагалось собственными руками приготовить себе приданое, в том числе свадебный наряд.
Зато 12-летний сын Михаил и 10-летняя дочка Маргарита с восхищением следили за творческим процессом: как ловкие мамины пальцы колдуют над светлым холстом, как острая иголка с красной нитью ныряет в ткань, оставляя на поверхности ровные стежки, как аккуратные эрзянские звездочки постепенно образуют безупречные узорчатые «тропинки» на белом полотне.
— Ух, ты! Как здорово! – не уставала повторять Рита, явно порываясь тоже взяться за пяльцы. Правда, пока не отважилась.
— Занимаясь вышивкой, я чувствовала необычайную лёгкость и умиротворение, — откровенничает Татьяна. – Возникало ощущение, будто я разговариваю со своими предками-женщинами, и они мне подсказывают, что и как правильно делать. Иногда, правда, хотелось поскорее завершить эту работу, но лишь потому, что возник замысел следующего платья. Я уже знаю, как оно будет выглядеть. И головной убор надо ещё доработать. Этот я торопилась завершить к поездке на фестиваль «Шумбрат!» в Ульяновск и просто не успела сделать так, как задумывала.
Впрочем, Татьяна с присущим ей упорством намерена взяться и за новое платье, смастерить этнический чепец «панго» или «сороку» и традиционное набедренное украшение «пулай». Она уже запаслась шерстяными нитями для эрзянского пояса, даже медные монетки и ракушки, необходимые для изготовления украшений-оберегов, раздобыла.
— По сути, я ведь не знаю многих тонкостей этнического искусства, — признается Татьяна. — Видимо, мне помогает генетическая память, которая у нас в крови.
