Об истории с ботинком, которым Никита Хрущев, постучал по трибуне во время своего выступления в ООН, наслышаны, пожалуй, все. Но Хрущев не единственный привлек к себе внимание представительной аудитории весьма необычным в руке предметом.
Очень весомый аргумент!
В 1884 году в Париже состоялся съезд сельских хозяев, на котором агроном Белин в качестве аргумента для подтверждения главной мысли своего выступления поднял над головой очень увесистый корнеплод свеклы. Он назвал его рогом изобилия, который может превратить Францию, и не только ее, в очень богатую страну: «Свекловица имеет форму рога изобилия! И таким рогом она является на самом деле. Надо только суметь извлечь все богатства, заключенные в ней…».
Ни одно культурное растение не запасает в себе столько калорий, как сахарная свекла. Ученые подсчитали, что у нее их 37 миллионов на каждом гектаре! Главное в свекле — сахар, содержание которого в современных сортах достигает 20%. Но и жом с патокой, остающиеся после переработки на сахарном заводе корнеплодов, тоже представляют большую ценность в сельском хозяйстве, как корм для животных. Правда, свекловичным жомом зоотехники не советуют слишком уж увлекаться: когда в рацион бычков на откорме включают много свекловичного жома, он быстро вымывает из организма минеральные вещества, отчего у них размягчаются кости. Жомовая диета может закончиться даже тем, что животных придется тащить на бойню чуть ли не волоком. Но если последнее не сильно волновало иных кормленцев скота, оно не осталось без внимания защитников животных. Увидев, как у бычков сгибаются ноги под собственной тяжестью, зоозащитники возмутились: «Зачем над скотиной издеваться?».
И вспомнили о забытом старом
Но вернемся к Белину. С чего это он решил потрясать над трибуной съезда сельских хозяев свеклой, которую в то время именовали пока еще свекловицей? Чтобы понять, в чем дело, переместимся из времени, в котором жил Белин, на полстолетия назад. Именно тогда его коллега Андреас Маркграф в середине ХVIII века впервые синтезировал из корней свекловицы сахар. Его можно назвать основоположником многих промышленных технологий будущего, однако сейчас вспоминают о Маркграфе лишь как о человеке, впервые получившем сахар из сахарной свеклы. Высушенную свеклу он кипятил в спирте, из которого при охлаждении выпадало в осадок не более 6% сахара от веса корнеплода. Маркграф понимал, что технология получения сахара с помощью спирта сделает сладкий продукт из свеклы если не дороже тростникового, то все равно дорогим. Надо было найти замену спирту, но Маркграф утруждать себя такими поисками не стал. Это было чертой его характера — сделав в чем-либо первый шаг, переключаться на что-то другое, не доводя начатое до конца.
Доклад Андреаса Маркграфа, с которым он выступил и в Академии наук в Берлине, не вызвал восторга среди его коллег. Академики посчитали, что добывать сахар их свекловицы дело слишком уж затратное. По их мнению, «игра не стоила свеч» еще и потому, что в то время сахар в Европе был исключительно тростниковый, и его из своих колоний в достаточном количестве поставляла Франция.
Но в истории случалось не раз, когда об отвергнутой в свое время идее вспоминали через годы. Так было и с открытием Маркграфа. К предложению получать сахар из свекловицы заставили европейцев вернуться развязанные Наполеоном войны, которые нарушили связи Европы со «сладкими» тропиками.
Опыты Маркграфа со свекольной сахарозой продолжил Карл Ахард. Он предложил фабричный способ добычи сахара из свеклы, с его же подачи в 1801 году в Германии заработал и завод по производству сахара из ее корнеплодов.
Как это нередко случается, успех с получением сахара из сахарной свеклы не на шутку взволновал купцов, которые продолжали торговать тростниковым сахаром, получая от «сладкого» бизнеса неплохие барыши. Оценив новшество, они посчитали его для себя очень невыгодным, поэтому предложили Ашаду отступные за то, чтобы тот отказался от своей идеи. Сначала – 50 тысяч, а затем, когда Ахард отверг их взятку, повысили сумму и до 200 тысяч талеров!
Химик и на такие деньги не купился, но и купцы в своем стремлении расправиться с его идеей решили идти до конца. Помочь им, и тоже за большие деньги, вызвался британец Гемфри Дэви. Напросившись специально в гости к Ахарду, он за чашкой чая испробовал полученный из сахарной свеклы рафинад. А после возвращения домой написал, что такой сахар не то горчит, не то кислит, поэтому его лучше не употреблять в пищу.
Но и эта хитроумная уловка от признанного среди коллег-химиков авторитета не помогла остановить производство сахара из свеклы. С начала 19 века ее стали выращивать для производства сахара уже повсеместно. Овощ стал вторым источником этого продукта, а над самим же Гемфри Дэвидом коллеги начали откровенно потешаться. Мол, пожертвовал он своей научной совестью ради ложного патриотизма.
Огромная польза Отечеству
Почти одновременно с немцами свекловичный сахар начали производить в России. Это произошло в 1802 году в селе Алябьево Чернского уезда. Добыв после многолетних исканий опытным путём 5 пудов сахара из 500 пудов свекловицы, подполковник Яков Степанович Есипов предложил генерал-майору Егору Ивановичу Бланкеннагелю совместно построить в имении последнего сахарный завод. Для обеспечения завода сырьем в первый год было посеяно 20 гектаров сахарной свёклы, из которой произвели 300 пудов сахара. Но такой объем все равно был убыточным, и только в 1807 году сахарное производство принесло компаньонам 11686 рублей прибыли.
Яков Есипов в 1803 году в газете «Московские Ведомости» обратил внимание промышленников за важность развития отечественной сахарной отрасли и призвал не закупать иностранный сахарный песок, за который Россия платила ежегодно миллионы рублей. Мол, средства лучше оставить в своём Отечестве. От сахарных заводов государству будет огромная польза, поэтому нужно строить их повсеместно.
Успех алябьевского начинания вызвал заметный интерес среди помещиков, которые в связи со снижением мировых цен на зерно стали переориентировать свои хозяйства на выращивание сырья для производства сахара. Уже в 1811 году сахарные заводы, где обрабатывалась свекловица, появились в имениях многих дворян. А к 1860 году в одной лишь Тульской губернии было уже 39 свеклосахарных заводов.
Среди тех, кто построил свеклосахарные заводы, был и известный драматург Александр Сухово-Кобылин. На своем предприятии в имении Кобылинка Чернского уезда, который заработал 25 мая 1856 года, он уделял особенно много внимания совершенствованию технологического процесса. Произведенный на заводе Сухово-Кобылина сахарный песок в 1867 году был даже отмечен почётным дипломом Всемирной выставки в Праге. А в 1870 году на всероссийской выставке достижений отечественной промышленности удостоен бронзовой медали. Другом Александра Сухово-Кобылина был тульский губернатор Пётр Михайлович Дараган, дочерей которого он баловал конфетами, которые, надо полагать, были сделаны из его сахара.
«Кто бы подумал…»
Выгодам разведения свекловицы и получения из нее сахарного песка на коронации Николая I посвятил часть своей речи предводитель Орловского дворянства Гавриил Апухтин. Восторженно, докладывая Вольному экономическому обществу о новых успехах в возделывании этой культуры, сказал физик и минералог, профессор Санкт-Петербургского университета Николай Павлович Щеглов: «Кто бы… подумал, что найдут способ добывать сахарный сироп из древесных опилок, ячменной муки, картофеля и свёклы? Что Россия будет добывать на собственной хладной земле свой такой же чистый и сладкий сахар, какой производят Куба, Индия и Бразилия? А между тем на сей хладной земле добываются уже тысячи пудов сахарного песка, не уступающего южноамериканскому…».
