…Тёплым августовским деньком стайка озорных пацанов-малолеток целый день носилась по окраинам Атюрьева. Им было примерно по семь-восемь лет, совсем еще дети: в драных шортах-обрезках из видавших виды военных штанов своих отцов, недавно вернувшихся с войны, на ногах латаные-перелатаные сандалики, оставшиеся по наследству от старших братьев, да и те были не у каждого.
Само по себе для детворы было счастьем собраться компанией, бежать вдоль речки Лячи до их тайника — неимоверной красоты рощи, где игривые березки и величественные сосны шумно радовались встрече с ними. Там для ребят послевоенной поры всегда было раздолье: и грибы, и ягоды, и кислющего витаминного щавеля видимо-невидимо. Кто-то внезапно предложил залезть в сад-огород одного безногого фронтовика и полакомиться вдоволь яблоками.
— Нет, ребята, за эти яблоки нам попадет, нельзя обижать инвалида, — совсем не по-детски, тоном взрослого человека сказал своей ватаге самый маленький по росту Пашка, чем поверг всех в замешательство, но к его мнению все-таки прислушались… Никому из той атюрьевской команды и в голову не могло прийти, что от маленького «преступления» их спас не просто Пашка в ободранных шортах и рваных сандалиях, а будущий «покш начальник» с большими звездами на погонах, а в какой сфере — догадайтесь сами, на то она и сказка-быль!..
Кстати, первый, назвавший фамилию Павла и место его работы по телефону: 8(8342)24-53-18 или по e-mail: [email protected] получит от «Известий Мордовии» приз, а какой — узнаете, на то она и сказка-быль!
…Уже через несколько секунд гурьба атюрьевских сорванцов убегала по своим домам. У каждого из них были конкретные обязанности по хозяйству. Пашка, к примеру, бежал к своим гусям, которых пас уже не первый год, но все равно немного побаивался их, уж больно крикливыми они были…
Жажда к математике
С первых классов обучения в атюрьевской школе у нашего героя обнаружились способности к точным наукам. Паренька всерьез увлекал мир цифр, он побеждал даже на республиканских математических олимпиадах. От тригонометрии у многих его сверстников сводило скулы, а Павлу тангенсы-котангенсы стали родной стихией. Только приходилось ему идти в школу минут за 30-40 до уроков, так как до первого звонка Пашкина тетрадь с решениями была самым ходовым товаром у одноклассников.
Еще одна жизненная наука здорово пригодилась Павлу с молодых лет — наука преодолевать себя. С первого захода поступить в университет не получилось. Конкурс в вузы был неимоверный, в результате реформы среднего образования вся страна переходила на десятилетку. В вузы направились и те, кто проучился в школе 11 лет, и те, кто простоял у школьной доски десятилетку. Как бы там ни было, а золотому медалисту горьковато было возвращаться в родное Атюрьево.
К счастью, ранней осенью 1966 года в гости к отцу, Ефиму Дмитриевичу, зашел Василий Семенович Кандаков — видный мужчина, бывший военный корреспондент Тихоокеанского флота. Он работал ответственным секретарем в районной газете «За урожай!» Не без рюмки «чая» поговорил Кандаков с главой семьи о «горькой» участи сына, провалившего экзамены в университет, и обратился к Павлу: «Ну-ка, слазь с печки! Хочешь работать в газете?».
Азы журналистики
Через неделю первая зарисовка новоявленного журналиста о передовом трактористе Сапилове появилась в районке. Правда, от объемного текста в семь страниц вышло в свет строк 70. Однако тракторист Сапилов был доволен и им. Два года учился журналистскому мастерству Павел в районке. Изнутри понял он, что труд журналиста только на поверхности кажется «глянцевым». Приходилось ставить себя на место героев репортажей, учиться понимать мотивы их поступков. Позднее этот журналистский прием ему очень пригодился на другой работе.
Особенно запомнился Павлу один репортаж. В Атюрьеве строили вышку телеретранслятора. Жители западных районов Мордовии с нетерпением ждали ввода его в эксплуатацию. Высота телевышки была около 200 метров. Павел со своим коллегой по районке Колей Журковым решили написать в газету репортаж с этой стройки. К моменту их посещения монтажники работали на высоте около ста метров — запрокинешь голову, фуражка упадёт с головы. Коля предложил подняться на самый верх и оттуда осмотреть всю атюрьевскую панораму. Башня собиралась из отдельных 5-метровых секций — металлических труб диаметром около полутора метров. Внутри этих «банок» были лестницы, и для безопасности секции друг от друга закрывались люками. Но монтажники для удобства закрепляли люки на стенах трубы в открытом положении. Поэтому, когда молодые журналисты залезли вовнутрь первой секции, посмотрев наверх, увидели небо. Желание лезть без страховки на 100-метровую высоту у нашего Павла сразу пропало. Но Журков упорно полез наверх. Делать нечего — и наш герой потянулся за ним. Поднявшись на 20 метров, Павел посмотрел вниз и понял, что это его конечная точка. Стало жутковато.
Павел сполз на землю, а Коля полез дальше. Внизу Павел ждал его около часа. Когда Колька вылез наружу, Павел ужаснулся: лицо друга было бледное, как бумага, руки его тряслись. Там, наверху, Коля вместо романтики ощутил огромный страх, боялся смотреть вниз, а не то, что любоваться панорамой Атюрьева. Но зато свой первый репортаж начинающие репортеры украсили заголовком: «Трепал нам кудри ветер высоты, мы целовали облака». Если бы знал читатель, какие это были поцелуи!
Без шишек не обойтись!
Чувство юмора не раз выручало Павла по жизни не только в журналистике. И хоть журналистике нашему герою пришлось со временем изменить, любовь к ней осталась, равно как и уважительное отношение к журналистам. Как и на любой работе, в газете без набитых шишек не обойтись. К примеру, был в районе колхоз «Заветы Ленина», который раньше всех выполнил годовой план по производству животноводческой продукции. Наш герой не забыл до сих пор, как взял статистические данные и в радужных красках описал, как героически работали доярки, свиноводы, овцеводы. И вдруг в голове блеснула мысль: раз эти животноводы поработали хорошо, то не может быть, чтобы хуже старались и птицеводы. На счастье Павла, в редакцию после рабочего дня заглянул замредактора Петр Алешечкин. Прочитав статью, он поднял на Павла удивленный взгляд: «Где ты видел в Каменке птицеферму?». В ответ — немое молчание… На всю жизнь наш герой остался благодарен Петру Федоровичу. Прежде чем что-то написать или что-то сказать, надо все проверить и перепроверить.
Павел не стал журналистом. Отработав пару лет в районке, он уехал поступать в Харьковский юридический институт. Ах, как не хотелось ему стать юристом! Дело в том, что неподалеку от его дома в Атюрьеве снимал квартиру районный судья — человек очень тяжелый, с круглогодично «железной» маской на лице, вечно ни с кем не здоровавшийся. Представитель сельской Фемиды, видимо, старательно вживался в роль Сталина или Берии, так что при встрече с ним все испытывали только ужас и страх. Павлу предстояло преодолеть себя, собрать баул и ехать в неведомый Харьков.
Траектория судьбы уже вела Павла к большим успехам в совершенно другой отрасли, нежели журналистика. И при этом он не зазнался (что само по себе ныне — редкость), остался простым, совестливым, верующим человеком. Всю жизнь придерживался правила: «Хвалу и клевету приемли равнодушно и не оспаривай глупца!»
Олег КОРЧИГАНОВ
